Книга Тринадцатая ночь - Алан Гордон

— Мог ли это быть один из наших подозреваемых?

— Бородка не подходит никому из них. Даже наш почтенный представитель Господа чисто выбрит. Либо никто из них не имеет отношения к Мальволио, либо кто-то наклеил бороду по случаю торжественной стрельбы по известной мишени.

— Вполне вероятно. Может быть, для полного удовлетворения ему было нужно, чтобы я узнал в нем Мальволио. Кстати, не стоит ли нам наведаться в здешний монастырь?

— Зачем? Если он и был там, в чем я сильно сомневаюсь, то уже успел смыться. Скорее всего, теперь он заляжет где-то на дно, обдумывая следующий ход. А каковы ваши дальнейшие планы? Увидим ли мы возвращение Фесте?

— Подождем пока.

— Зачем? Много ли смысла в маскировке, если он знает, кто вы?

— Может, и не много. Но у меня есть смутное ощущение, что лучше слегка повременить. Если я откажусь от роли Октавия, весь город узнает причину маскарада, и тогда подловить его будет трудновато.

Бобо задумчиво помолчал, поглядывая на меня.

— Если он испугается и сбежит, то мы спасем несколько жизней. Вы не подумали об этом?

— Да. На ближайшее будущее. Но он обязательно вернется. Его бездействие продлится лишь до той поры, пока им вновь не овладеет безумная жажда мести. Поживу еще с этим занудой Октавием.

Бобо прикрыл глаза.

— Получается, что мы играем жизнью ничего не подозревающих людей. Это начинает пугать меня.

— Отдыхай спокойно. Мы пустим слух, что ты разбился спьяну и теперь поправляешься здесь. Такое известие никого не удивит. Не хочешь ли, чтобы я привел сюда твоего Феса?

— Милостивый боже, я совсем забыл о нем! Он никогда не простит мне. Пожалуйста, будьте так добры. А я попытаюсь придумать еще что-нибудь, раз уж не способен ни на что другое.

Я забрал Феса из конюшни студенческой гостиницы и потащил его во дворец. По пути меня окликнул проезжавший мимо капитан Перун.

— Эй, торговец, ослиная скорость больше подходит к вашему положению, — съязвил он. — Знавал я таких маклаков, которые приезжали к нам на лошади, а уезжали на осле.

— Отлично, капитан. Может, нам стоит еще раз повеселить горожан скачками?

Он нахмурился.

— Отпущенное вам время сокращается. Вы еще не закончили свои делишки?

— Нет, но они успешно продвигаются. Благодарю вас за интерес к моей скромной персоне.

— Да уж не прибедняйтесь. Теперь вы как-то умудрились обосноваться в герцогском дворце.

— Простите?

— Принаняли того шута, чтобы замолвил за вас словечко? Сколько, интересно, надо заплатить человеку, чтобы он позволил разбить себе голову?

Я взглянул на него с удивлением и спросил:

— Вы настолько циничны, что не допускаете существование милосердия в этом мире?

Капитан усмехнулся, скорчив гримасу.

— Я не верю в милосердие, — сказал он. — Помните, что до вашего отъезда осталось пять дней.

Потом развернул лошадь и ускакал.

Глава 12

Путь глупого прямой в его глазах…

Притчи Соломоновы, 12, 15.

Большую часть этого дня я провел, разыскивая на причалах, в тавернах и публичных домах мужчину с бородкой клинышком, но безуспешно. В городе человеку легко затеряться, особенно если заплатить за то, чтобы его местонахождение хранилось в тайне.

Около полудня я заглянул в «Элефант», чтобы рассчитаться и сообщить Александру о моем переезде. Сэр Эндрю и сэр Тоби пригласили меня за их стол.

— Где это вы скрываетесь? — спросил Тоби. — Вы пропустили все праздничное веселье. Неужели вы напрасно отмокали в бане, или все же одна из наших скромниц решила женить вас на себе в новом году?

— К сожалению, нет, — рассмеявшись, ответил я. — Просто мне пришлось съехать отсюда. Я получил очень любезное приглашение погостить во дворце герцога.

— Ну и ну, ваши дела пошли в гору, — похвалил сэр Тоби. — И как там Марк?

— Пока что я не видел его, — признался я. — Но мне говорили, что он поправляется.

— Я навестил его сегодня утром, — вставил сэр Эндрю. — Он, конечно, поправляется, но надеюсь, что они продержат его дома до весны. Пронизывающие зимние ветра могут вызвать повторную вспышку болезни.

— Чепуха, — усмехнулся сэр Тоби. — Это как раз то, что ему нужно, — глотнуть свежего воздуха вместе с приятелями, покататься на лошади. Именно чрезмерная женская забота вредит здоровью. Его занянчат до смерти. А как там Виола? Как поживает эта дама?

— Меня допустили к ней лишь на минуту, чтобы выразить мое почтение, — сказал я.

— А как же о… о… она…

Сэра Эндрю одолел приступ заикания. Тоби грубо захохотал и хлопнул его спине, едва не размазав щуплого рыцаря по столу.

— Все еще боится ее, даже по прошествии стольких лет, — сказал он, отсмеявшись. — Сразился с ней однажды на поединке, давно, когда все мы принимали ее за мужчину. Самая забавная история, какую я видел за всю мою жизнь: два горе-фехтовальщика решили, что им пришла крышка. А потом выяснилось, что он сражался с девицей! Бог мой, клоун Фесте целый год разыгрывал перед нами эту комедию, и мы не уставали аплодировать.

— Право, сэр Тоби, ну почему вы никак не забудете эту старую историю? — проворчал сэр Эндрю.

— Потому что она достойна воспоминаний, — ответил сэр Тоби. — То было лучшее время в нашей жизни. В ту пору я обрел любовь. Хотел бы я вернуть это прошлое!

— Я предпочитаю жить в настоящем, — сказал сэр Эндрю.

— А вот наш торговец живет будущим, обмозговывая сделки, — подвел итог сэр Тоби. — Мы с вами словно три греческие богини судьбы, да только мне на это решительно наплевать. Вернемся же к нашей теме. Как вам показалась Виола?

— Я не разглядел ее лица. Она так и не сняла траурной вуали.

Тоби глянул на Эндрю и пожал плечами.

— Как говорится, каждому свое, то есть каждой свое. Но все-таки это опасно для здоровья. Она чертовски долго скорбит. Ну поплакала с месяц, а потом начинай поиски нового женишка, так я полагаю. А то она скоро превратится в монашку, попомните мои слова, и мы потеряем дьявольски обаятельную женщину. Надеюсь, когда я помру, моя Мария поплачет, как положено, пару недель, а потом пойдет кутить по городским тавернам в поисках подходящей замены.

— Вот еще, стану я тратить целых две недели на тебя, пьяного развратника! — сказала появившаяся в дверях Мария.

— Милостивый боже, а вот и моя женушка! — взревел сэр Тоби. — Приди в мои объятия, любовь моя, я тебя расцелую.

— Прямо при всем честном народе? Постыдился бы, — негодующе сказала она, тем не менее подходя к нему.

— Ах, любезные господа, не соблаговолите ли отвернуться, пока я буду целовать мою жену? — воскликнул сэр Тоби, окидывая взглядом таверну.