Книга Тайна черного ящика - Михаил Серегин

С этими словами он повернулся к приборной панели и взял в руки микрофон.

– «Посейдон», ответьте «Скату»! «Посейдон», ответьте «Скату»! – повторил он в микрофон несколько раз и переключился на прием.

Эфир был девственно чист, только иногда прорывались какое-то неоформленное в слова хрипение и свист. «Посейдон» упрямо молчал, не желая отвечать на наши позывные, и это меня серьезно обеспокоило. Связь должна была работать! Если, конечно, ничего не случилось там, наверху. Все-таки – шторм! Все может быть!

– «Посейдон» не отвечает! – констатировал Менделеев. – А это значит, что нам не стоит рассчитывать на беседу с генералом Чугунковым и придется пока довольствоваться обществом друг друга, не для всех из нас приятным. Итак, продолжаем разговор!

«Клоун! – подумала я, вновь на него раздражаясь. – Ты должен решение принимать, как старший по званию. А ты – "продолжаем разговор!". Тоже мне – генерал-майор! Карлсон-переросток! Мне остается ответить только – "ну, погоди!". Ничего, ребята! Сейчас я вас развеселю! А то мы что-то с вами заскучали!»

– Согласитесь, с моей стороны было бы наивно верить вам на слово, – заявила я Менделееву, – что вы именно тот человек, за которого себя выдаете. С составом пассажиров самолета были всякие неожиданности. Вы можете доказать, что вы – на самом деле Николай Яковлевич Менделеев, генерал-майор МЧС?

Мой вопрос его обескуражил и, показалось мне, насторожил. Говоря о неожиданностях с составом пассажиров самолета, я-то имела в виду, что в их числе, совершенно неожиданно для меня, оказался он, Менделеев. А вот что подумал он, услышав мой вопрос? Но мой интерес к его личности ему явно не понравился.

– Пожалуй, я был не прав, – усмехнулся он. – Вы не птаха, вы – оса, которая раздражена и жалит всех, кто под руку попадется. Но ситуация у меня сложная. Документов у меня нет. Как видите, пиджак мой остался в самолете вместе со всеми бумажками, которыми я мог бы подтвердить свою личность. Ну, что ж! Придется мне довольствоваться пока званием мужчины средних лет, плотного телосложения, высокого, красивого, но… со сломанной ногой и неустановленной личностью.

«Так-то лучше! – подумала я злорадно. – А то – "я могу…", "сомнительное удовольствие…". Генерал-майор он, видите ли! Может быть, еще и обращаться к вам по форме прикажете?»

– А у этого якобы пилота, потерпевшего катастрофу самолета, есть какие-нибудь подтверждения, что он именно Анохин? – продолжала я расставлять роли в нашей тесной вынужденной компании. – Вашего утверждения, что это именно так, теперь недостаточно, поскольку вы сами – неустановленная личность.

Человек в летной рубашке вскинул голову, послал Менделееву ненавидящий взгляд и вытащил из кармана брюк бумажник. Покопавшись в нем, он достал слегка подмоченную картонку с фотографией и протянул мне. На ней было написано:

«Пропуск. Выдан Анохину Арнольду Аркадьевичу, пилоту гражданской авиации санкт-петербургского летного отряда. Действителен по…»

Дальше шли какие-то неразборчивые каракули и дата – что-то вроде «декабрь 3999 года».

– Куда пропуск? – спросила я.

– На летное поле санкт-петербургского авиаотряда, – быстро и с готовностью ответил он.

– Хорошо, Арнольд Аркадьевич, – сказала я, давая понять, что удовлетворена этим документом. – Вы можете подтвердить личность этого человека?

– Нет! – воскликнул Анохин, сверкая глазами на Менделеева. – Я его первый раз в жизни вижу!

– Позвольте, позвольте! – возразила я. – Как же в первый? А он утверждает, что вы дрались с ним в салоне самолета. Он лжет?

– Да! – крикнул Анохин, брызжа слюной. – Ни с кем я не дрался! Я вышел в салон самолета уже после взрыва, чтобы успокоить пассажиров! А он дрался не со мной, а с одним из пассажиров, причем тот ему здорово врезал, насколько я помню!

«Так, ребята! – подумала я озадаченно. – Я думала слегка развлечься с вами, а тут какая-то интрига вырисовывается. Я что-то пока ничего не понимаю!»

Менделеев неожиданно засмеялся.

– Хороший ход! – сказал он, обращаясь, впрочем, не ко мне, а к Анохину. – Но глупый! Ты в покер умеешь играть, Анохин? А в преферанс хотя бы? Блефовать хорошо, когда никто не видел, что у тебя на руках, иначе тебя просто посадят. И крупно посадят!

– Давайте без загадок! – потребовала я. – Я офицер МЧС и нахожусь при исполнении служебных обязанностей! Прекратите морочить мне голову! Я должна разобраться, что произошло в самолете непосредственно перед взрывом и сразу после взрыва!

– А почему я должен верить тебе? – накинулся вдруг на меня Анохин. – Откуда я знаю, что ты из МЧС? Мы в море, хуже того – мы под водой, где нет ни МЧС, ни ФСБ…

Он вдруг осекся.

«Ну, насчет МЧС ты, Анохин, не прав, – подумала я. – МЧС в нашей тесной компании более чем достаточно! Две трети от числа всех присутствующих, можно сказать – абсолютное большинство, способное принимать решения!»

– И что это за допрос?! – вскинулся опять Анохин. – По какому праву мне задают все эти вопросы? Я отказываюсь отвечать неизвестно кому!

Карточка спасателя лежала у меня во внутреннем кармане водолазного костюма, и заткнуть его мне не стоило труда, но я решила, что смогу вытащить из него больше информации в том случае, если он не будет до конца уверен, что я – офицер МЧС. Он тоже, без всякого сомнения, ведет какую-то игру, так же, как и Менделеев. В чем суть этой игры, я пока понять не могу. Но если я сейчас все расставлю окончательно по своим местам, тот же Анохин сразу замкнется и не скажет больше ничего, что могло бы пролить свет на произошедшее в самолете. А мне почему-то казалось, что эта история со взрывом имеет гораздо большее значение, чем просто причина катастрофы самолета.

Менделеев снова засмеялся.

– Вот и птаха по клюву получила! – воскликнул он. – Веселая компания подобралась! Из нас троих один Анохин – известно кто!

При этих словах он посмотрел на Анохина, и мне показалось, я прочитала в его взгляде неприкрытую угрозу. При всей его выдержке, которую я сразу же оценила, я не уверена была, что с Анохиным у них вновь дело не дойдет до мордобоя. Драка в тесном пространстве «Ската» на глубине двухсот метров – это я представляю! Увольте меня, пожалуйста, от таких развлечений! Да у Анохина и шансов-то нет никаких против Менделеева, это называется – связался черт с младенцем! Даже если учесть, что черт этот – со сломанной ногой! В самолете-то он не один дрался с Менделеевым, ему помогал кто-то из пассажиров… Вот, кстати, прекрасная возможность поменять тему разговора! Что это за таинственный пассажир, который сумел справиться со столь внушительным противником, как Менделеев?

– Брек, ребята, брек! – развела я руками, словно рефери на ринге. – Давайте лучше сообща решим один вопрос. Что это за пассажир, который участвовал в драке между вами в салоне самолета?

Увидев, как вскинулся Анохин на мой вопрос, я поспешила добавить: