Книга Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер

Леди Винчестер покраснела и прикрыла рот ладонью. Ошеломленный Отто не стал терять времени. Эта женщина могла быть жертвой белой горячки. И хладнокровно спросил:

— Хорошо… Э-э… Мы знаем, что два хранителя заявили, что идут за ней. Значит, вы входите в их число.

Леди Винчестер хотелось выпрыгнуть из кресла и выставить гостей из дома. Но ей задали вопрос, и она была вынуждена отвечать:

— Нас не двое, а трое. Гарнье дал клятву. Как и оракул. Карнуты близки к тому, чтобы дать согласие. Кармилла получает перевес — у нее в кармане четыре святилища.

Ванденберг побагровел от ярости. Он вскочил в момент, когда хранительница хотела встать. Вытянул руки и отбросил ее в инвалидное кресло. Леди Винчестер покатилась назад с безумными, выпученными глазами. Ее губы были замкнуты до следующего ответа.

— Вино «Веритас», — разъяснил Эльзеар Аматасу, предложив выпить еще по одному глотку. — У нее нет выбора — она вынуждена говорить правду. Этот напиток — настоящая находка.

Отто схватился за подлокотники кресла, где сидела вдова, и, приблизив к ней лицо, спросил:

— Баньши ставит вас в известность о своих планах?

— Частично.

— Где она?

— Позавчера была в Дельфах. Сегодня — не знаю. Винчестер попыталась выскользнуть. Новый вопрос пригвоздил ее к креслу:

— Что она собирается делать?

— Оракул предсказала, что она вновь завладеет девочкой и одновременно уберет этого клеща Роберту Моргенстерн.

— Где? — завопил ректор.

Леди Винчестер гадко усмехнулась.

— Не знаю.

Отто выпрямился и потер подбородок.

— Что вам известно об Ангелах Ада? Они — солдаты Баньши?

— Кто-кто? — удивилась вдова. — Никогда о них не слышала.

И это была правда. Ванденберг ради спокойствия обезоружил вдову, задав ей вопрос, который вынуждал ее неотрывно следить за бегущим временем:

— Который час?

— Семнадцать часов, двадцать две минуты, тридцать секунд, — начала она. — Нет. Семнадцать часов, двадцать две минуты, тридцать пять секунд. Нет. Семнадцать часов…

Посланцы отошли в сторону и стали держать совет.

— Роберта в опасности, — сказал Эльзеар. — Надо что-то предпринять.

— Винчестер не знает, где она, — напомнил Отто. — Мы — тоже. Самым мудрым будет немедленно отправиться в Стоунхендж.

— Ради чего? — возмутился Аматас. — Если Карнуты выступят на стороне Баньши…

— Мы саботируем их святилище. Быть может, тогда Баньши изменит планы и бросится в погоню за нами.

Саботировать Стоунхендж? Оба колдуна задумались над предложенным Ванденбергом планом.

— А что делать с говорящими часами? — спросил Эльзеар, окончательно согласившись с предложением.

— Семнадцать часов, двадцать три минуты, двадцать одна секунда. Нет…

Отто знал, что вопрос не будет вечной ловушкой для вдовы. Так или иначе она сумеет выбраться из нее.

— Вот что мы сделаем, — сообщил он друзьям, обняв их за плечи.

Целый час Отто следил за вдовой. Та продолжала считать, бросая на него ненавидящие взгляды. Аматас запер мажордома в клетке Сократа. Только любящая принцесса могла освободить его из заточения, но такое вряд ли могло произойти. Эльзеару поручили особую миссию, с которой он успешно справился.

— Не сахар, но я нашел то, что вы просили.

Десяток грузчиков установили крупные панели, обшитые крафт-бумагой, вокруг вдовы и удалились, не задавая лишних вопросов.

— Восемнадцать часов, тридцать минут… Вы не отделаетесь так просто! Сорок две секунды. Мы уже всемогущи. Восемнадцать… Тридцать один… — Вдова вела отчаянную борьбу, пользуясь тем, что вино «Веритас» понемногу перерабатывалось организмом. Она презрительно хмыкнула. — Битва заранее проиграна. Восемнадцать… Тридцать две минуты… Что будете делать, когда… пятьдесят две секунды… ваша отрава перестанет действовать?

Она продолжала считать, почти не разжимая губ и трясясь от ярости. Отто наклонился над ней.

— Скажу, что с вами случится. Мы вставим палки в колеса Кармиллы Баньши и, думаю, притормозим ее. Что касается вас, то вы будете сидеть в клетке до тех пор, пока вас не освободят. Тогда мы и решим вашу дальнейшую участь. Знаете, что ни один хранитель не вечен? Вечны лишь святилища.

Неужели эти люди сошли с ума? Они уходили, повернувшись к ней спиной. Но нет, они сдвигали панели, образуя сплошную стену. Что могла скрывать крафт-бумага? Вдова ощутила, как рушатся последние барьеры запрета. Посланцы разорвали бумагу, которая лоскутами усыпала пол.

Она напрягла мышцы, чтобы броситься на Ванденберга, издала вопль и вжалась в кресло, крутя головой и зажмурившись. Ее со всех сторон окружали огромные зеркала. Отто соединил два последних заклятием шва, запечатав выход.

— Вы похожи на своих призраков, — крикнул он из-за зеркальной стены. — Ваша душа так легка, что простое отражение может похитить ее.

— Будьте прокляты!

— Мы вернемся, Сара Винчестер. Через неделю или две, если все пройдет как надо.

У Эльзеара почти сжалось сердце, когда он услышал стоны вдовы. Но Ванденберг был прав — им противостояли безжалостные враги. Чтобы победить тигра, надо иметь столь же острые клыки.

ГЛАВА 34

— Ваши родители идут по усеянной гиацинтами дороге вдоль реки. Справа я вижу мост с дозорной башней. Прямо передо мной — остров. Оба берега связывает лодочная переправа. Разгар дня. Ярчайший свет.

— А если точнее?

Вультрогота повернула голову вправо, потом влево, но глаз не открыла.

— Город на берегу реки живет шумной жизнью. Плотное население. Много колоколен. Его окружают виноградники и леса. Можно подумать… — Она закусила нижнюю губу. — Он во Фландрии.

— Невозможно, — заметил Уоллес. — Потоп полностью поглотил страну.

— Нет, нет. Я говорю не о сегодняшней Фландрии, речь идет о средних веках. Этот город не относится к нашему веку. Это очевидно.

Плечи Роберты поникли. Что за шутку сыграла с ней Вультрогота? Как она могла видеть ее родителей, если они оказались в прошлом? Как их туда забросило?

— Стоит день? — вдруг спросила она.

— Да.

Ее поразила внезапная мысль.

— А Луну видно?

Вультрогота закрыла глаза, приоткрыла их.

— В последней четверти.

— А мы сейчас в первой.

Если Вультрогота говорила правду, ее родители действительно попали в иной мир, в некое недоступное извне. Жалкое утешение! Мираж оставался миражем, и Роберта испытывала разочарование.