Книга Инкубатор для шпионов - Фридрих Незнанский

— Быть может, у него был какой-то свой любимый уголок, где ему особенно нравилось отдыхать и где бы его никто не мог найти. Ну, знаете, когда человек устает от суеты и городского шума и просто-напросто сбегает, чтобы побыть одному? А у чиновника, занимающего такой серьезный пост, наверно, были все возможности для этого.

— Не припомню ничего такого.

— Вы уверены?

Вместо ответа она сказала:

— Не закажете мне кофе? Глясе.

— Вот уж не уверен, что у них тут есть.

— Есть. Я здесь бываю иногда…

Турецкий пошел к барной стойке, обдумывая, была ли эта ее просьба спонтанной, или она просто решила выиграть немного времени, чтобы обдумать ответ на вопрос? Что ж, сейчас увидим…

Через две минуты Турецкий вернулся с чашкой.

— Хотя, знаете… — Ольгины глаза чуть блеснули, — пару раз Саша проведывал своего армейского друга, который живет где-то в подмосковной глубинке. Он еше тогда говорил, что очень хорошо отдохнул. Там якобы потрясающая природа.

— Вы говорили об этом тем людям, которые с вами беседовали, — его сослуживцам?

Она покачала головой.

Ясно, подумал Турецкий, так и есть — она не спонтанно это вспомнила, она думала об этом, берегла информацию, пока ситуация, на ее взгляд, не стала серьезной. Кремлевским суперменам Ольга Мелешко не доверяет. Возможно, получала от брата на этот счет какие-то инструкции.

— Ваш брат — охотник?

— Скорее, рыбак.

— А адрес этого армейского приятеля у вас есть? — Турецкий напрягся, почувствовав, что кончик ниточки клубка Мелешко он нащупал.

— Один раз Саша получил оттого поздравительную открытку. Не уверена, сохранилась ли она…

Во всем ты уверена, подумал' Турецкий.

— Вообще это возможно: полгода назад он переезжал на новую квартиру, а старую оставил мне. Свою почту он не перевозил, а я ничего не выбрасывала — сложила в чулан в картонной коробке.

— Вы бы очень мне помогли, если бы разыскали фамилию и адрес этого друга.

— Я постараюсь, но не думаю, что это вам что-нибудь даст. Дело в том… По-моему, Саша говорил, что его приятель погиб. Кажется, попал в аварию.

Час от часу не легче, подумал Турецкий. Если она действительно придерживала эту информацию для такого человека, как я, то зачем же выдает в час по чайной ложке?

— И все же постарайтесь, Ольга. — Турецкий допил свой давно остывший кофе. — Я не говорил, но теперь это уместно сделать. Я занимаюсь его поисками по личному указанию президента. И мы должны использовать любой шанс найти вашего брата. Надеюсь, что с ним все в порядке, но время терять не стоит. Вы согласны со мной?

Она коротко кивнула:

— Я перезвоню вам вечером.

— Да, и вот что. Будет лучше, если о нашем с вами разговоре никто не будет знать. Ни его сослуживцы — вообще никто.

— Конечно, я понимаю.

Когда она вышла, Турецкий заметил, что к своему кофе она так и не притронулась.

В половине двенадцатого, когда Турецкий терпеливо ждал звонка Ольги Мелешко, к нему в кабинет заглянула Нинка:

— Папуля, забыла сказать, звонила тут на днях Женька Земляникина, уж не знаю, какие у нее к тебе дела, — Нинка фыркнула, — только она почему-то просила передать, что у нее все в порядке. Как будто тебе это может быть интересно, да?

Турецкий схватился за голову.

— Что такое?! — испугалась дочь.

— Почему ты мне раньше не говорила?!

— Я не думала, что это так важно. Да и мне вообще показалось, что она больше хотела узнать у меня про Юрку Ковальчука.

— Она у тебя про него спрашивала?

— Нет.

— Так с чего же ты взяла?

— Ну а зачем еще ей звонить, в самом деле? Странный ты папа какой-то. Женские разговоры — все на подтексте.

Турецкий только рукой махнул. Потом все-таки спросил:

— Дословно — что она сказала?

Нинка наморщила лоб:

— Ну ты даешь… Ладно… У меня все хорошо, я дышу свежим воздухом, много гуляю, играю на компьютере и сочиняю космическую сагу.

— Все?

— Все.

— Какой у нее был голос? Не заметила ничего необычного?

— Да нет вроде. Ну кашляла немного…

Едва дочь вышла из комнаты, позвонила Ольга Мелешко. Продиктовала адрес армейского приятеля своего брата и сказала:

— Я теперь буду в Москве. Вы сообщите мне, если что-нибудь узнаете?

— Непременно, — пообещал Турецкий и подумал, что понятия не имеет, сможет ли в самом деле исполнить свое обещание: результаты поездки могли оказаться самыми неожиданными.

И еще он задумался о том, что если Ольга Мелешко действительно ждала человека, которому готова была доверить информацию о друге брата, то почему же сразу не дала его адрес? Немного нелепо, кажется…

Впрочем, нет. Объяснение этому можно было найти. Например, ей понадобилось время, чтобы: а) навести справки о том, кто такой А. Б. Турецкий; б) уточнить, действительно ли мужчина, с которым она встречалась в кафе, и есть этот упомянутый помощник генпрокурора, а не подставное лицо.

То, что Турецкий узнал от Ольги Мелешко, было весьма кратким: Московская область, поселок Красная Пахра, улица Зеленая, дом семь. Егоров Виктор Иванович. Турецкий открыл атлас области, поискал Красную Пахру. Она нашлась на речке с почти одноименным названием — Пахра. Турецкий не бывал в тех краях раньше и представил, какая там может быть рыбалка. Ведь должно же было быть в этой Пахре что-то этакое экзотическое, милое сердцу городского жителя, если Александр Филиппович так умилялся?!

Турецкий завел будильник на половину шестого и, не ужиная, лег спать.

Рано утром, когда жена и дочь еще спали, а он уже выходил из квартиры, зазвонил городской телефон. Первой мыслью было, что звонит Ольга, вспомнившая еще какую-нибудь упущенную ею подробность из биографии брата. Турецкий буквально сорвал трубку, коротко бросил:

— Слушаю!

— Слушай, ищейка, внимательно, слушай, — ответил на другом конце хрипловатый мужской голос. — Дружеский тебе совет: брось вынюхивать и путаться под ногами. Забудь о Мелешко и поезжай лучше отдыхать. Полезней будет для здоровья.

— Кому обязан такими замечательными бесплатными советами? — спросил Турецкий, как ему показалось, вполне спокойно и даже равнодушно.

— Тебе знать не обязательно. Повторяю, пока совет дружеский. Он же — единственный. Не свернешь свою деятельность — обижайся сам на себя.

В трубке раздались гудки, и Турецкий, вернув трубку в исходное положение, покрутил головой.