Книга Время отмщения - Алексей Волков

Хорошо, что о визите стало известно за несколько часов, а не за несколько дней. В противном случае никто бы не смог выдержать подобного напряжения.

И – свершилось. Вдалеке гудели вертолеты, а полк уже застыл ровными рядами, и все одеты были единообразно и аккуратно, как и положено советским воинам, несущим бремя службы в далеких краях, и представляющих там свою великую родину.

От обилия высоких чинов рябило в глазах. По ту сторону Врат они наверняка были обряжены в какой-нибудь безликий камуфляж, но здесь, в местах цивилизованных, можно сказать, обетованных, визитеры вырядились в парадную форму с многочисленными колодками наград, высокими фуражками, штанами с лампасами.

Шутка ли – главный из них имел звание генерал-полковника, соответственно, в свите находилось полдюжины генералов помельче, а уж о полковниках остается только молчать. Они лишь шли чуть в отдалении, да записывали все, изрекаемое самым генералистым из генералов.

Из полусотни прибывших порядка десятка были выряжены в штатские костюмы, но кто это был, ученые, или дипломаты, сказать так скоро было нельзя. Вероятнее, второе. С моего места их было не разглядеть, но я бы не удивился, узнав какого-нибудь, нет, не члена ЦК, те все же слишком староваты для долгой и небезопасной дороги, но уж кандидата в члены Политбюро – наверняка.

А, может, и не было в толпе никаких кандидатов, а были лишь высокие чины госбезопасности, которым было не впервой решать самые разные вопросы, и уж тем более – какие-то дипломатические штучки-дрючки.

– Полк! Смирно! Равнение на середину!

Важная толпа стала приближаться, и полковник легким и отчетливым строевым шагом тронулся навстречу.

Громкий доклад, кивок в ответ, отдание чести…

– Здравствуйте, товарищи солдаты и сержанты, офицеры и прапорщики!

Строй замер на секунду, набирая воздуха и дружно рявкнул:

– Здравия желаем, товарищ генерал-полковник!

Получилось весьма неплохо, словно последние месяцы только и занимались тем, что репетировали разные приветствия.

Генерал довольно кивнул и медленно пошел вдоль строя. Так же медленно следовала за ним свита, к которой присоединился наш Николаич.

Впрочем, высокие чины явно спешили. На их уровне не стоило пропадать надолго, а ведь хотелось взглянуть на совершенный мир, а то и прихватить какой-нибудь подарок. Да и переговоры с местными властями, иначе зачем присылать трехзвездного генерала, требуют времени.

Потому гости проследовали в штаб, и лишь полковники разошлись по лагерю, проверяя, как тут устроился полк. Армейский взгляд – внимателен. Другое дело, что некоторые недочеты по молчаливому согласию сторон принято не замечать. Мы же демонстративно приступили к занятиям.

Все, как должно быть. Проверяющие проверяют, военные в поте лица своего отрабатывают упражнения, изучают обстановку, производят многочисленные хозработы, обслуживают технику. Это ведь только говориться: пехота, на самом деле в полку столько всяких боевых и вспомогательных машин, что ковыряйся с ними хоть с утра до вечера, всего не переделаешь.

Мне выпали занятия по строевой подготовке. Что ж, сам виноват. Мог бы вписать на другой день, но кто же знал о приезде начальства именно сегодня?

Подход к начальнику, отход от него, повороты в движениях, перестроения…

Один из прибывших полковников остановился неподалеку, внимательно наблюдая за марширующими солдатиками, а потом сделал несколько шагов и встал рядом со мной.

Я привычно козырнул, получил в ответ такое же приветствие, а полковник хитровато улыбнулся и не приказал, а словно попросил:

– Еще бы общее прохождение, да с песней…

Вот уж старый хрыч! Любит начальство это дело, прямо жить без него не может. Спорить с проверяющим – себе дороже. Хорошо хоть, поить не надо.

– Слушаюсь! – я направился к своим бойцам и рявкнул. – Становись!

Рота привычно выстроилась, чуть пошевелилась, выравниваясь, и застыла в ожидании приказаний.

– Ребята, нас просят пройтись, – я воспользовался тем, что полковник остался довольно далеко сзади и даже позволил себе улыбку. Мол, не моя прихоть, но все мы в одной лодке.

Короткий шум, в котором не было особого недовольства. Хоть мы давно не занимались привычной в Союзе шагистикой, плох тот солдат, который не может прогуляться строем перед начальством.

– Направо! Рота… шагом… марш!

Четко ударили в землю подошвы сапог.

– Песню запевай!

Высокий голос Горюнова из первого взвода словно взвился в безоблачное небо:

Мы выходим на рассвете,

Над Баграмом дует ветер.

Раздувая наши флаги до небес.

Только пыль встает над нами,

С нами Бог и с нами знамя,

И родной акаэмэс наперевес.

И дружный хор полусотни глоток подхватил:

Только пыль встает над нами,

С нами Бог и с нами знамя,

И родной акаэмэс наперевес.

Ничего, вроде получилось. По крайней мере, полковник подошел ко мне, поблагодарил, долго говорил, что не ожидал такого уровня, а меньше чем через час, когда вертушки приняли в свои вместительные чрева гостей и взяли курс на столицу, сам полкач подошел ко мне и сказал, что мое имя будет в приказе с объявлением благодарности.

Воюешь, и никто не скажет доброго слова, будто так и надо, а стоит пройтись перед вышестоящим – и вот послужной список украшается соответствующей надписью.

– Улетели, – проговорил стоявший рядом Лобов.

– Но как Карлсон – обещали вернуться, – дополнил я.

Вряд ли делегация задержится дольше, чем на сутки, а ведь на обратном пути они обязательно заглянут еще.

Разве может быть иначе?

55

Ни о каких визитах и хождениях по гостям вечером не было речи. Столько проверяющих в паре десятков километров – да это же минутное дело – и начальство уже здесь.

Ученый люд в отличие от нас, грешных, в коробках не стоял. Не Первомай, в строй штатских людей не затянешь. Однако кое-кто из людей в гражданских костюмах на ученую половину (да какую половину, там от силы – сотая часть) прошли. Партийцы ли крупного масштаба, академики – какая разница? Просто на каждого человека есть свой персональный начальник, и еще вопрос, который лучше – генерал, или секретарь? С генералом, мне кажется, проще. При кажущейся дуболомности они все же придерживаются некоего заданного кодекса поведения и офицерской чести.

Академики наверняка получили полной ложкой новые ЦУ, и тоже были в итоге заняты какой-нибудь писаниной, или, что у них там?

Мы по полной отдувались и постигали прелести собственного положения. Даже в столовую солдаты теперь ходили под барабан в полном соответствии с обещаниями полкача. А уж дел навалили столько – под вечер хотелось лишь спать.