Книга Частная коллекция ошибок - Светлана Гончаренко

– Вот полюбуйся, – сказал Самоваров, указывая на комод в большой пустоватой комнате. Штор тут на окнах не имелось, зато было слышно, как на кухне ловят кошку.

К приходу ответственного лица Сахаров убрал с крышки комода все лишнее. И бронзовая «Египтянка», и синяя табакерка с портретом императора предстали перед Стасом во всей красе. Тут же, на комоде, у стенки, пристроил Юрий Валерьевич и пейзажики Похитонова.

– Гражданин Сахаров хочет официально оформить находку, – сказал Самоваров.

– А зачем ты меня позвал? – удивился Стас. – Я не веду это дело. Надо было тащить все добро в отделение, и дело с концом.

– Знаю я ваше отделение! Тут много нюансов.

Сахаров уже сидел за столом, покрытым скатертью из бесплатных рекламных газет, и ел какую-то колбасу. Пиджак он снял и остался в ветхой рубашке в клеточку.

– Закусить не желаете? – предложил он Стасу. – Настоящий сервелат, холмогорский.

Стас от деликатеса отказался, но к столу подсел. Он строго сказал:

– Время мое дорого, так что валяйте, рассказывайте, где вы все это взяли.

– Пару дней назад у какого-то жирного дом загорелся. Тут на круче, недалеко, – начал Сахаров с набитым ртом; жуя и рассказывая, он поминутно косился на Самоварова, будто ждал одобрения или подсказки. – Еще дождик тогда шел. Позавчера это было, во вторник. Я как раз бегал по Театральному бульвару. Я веду здоровый образ жизни.

Как большинство энтузиастов бега, он не был ни могуч, ни румян.

– В котором часу это было? – спросил Стас.

– Где-то в половине двенадцатого.

– Не поздновато для пробежки?

Юрий Валерьевич смутился и стал жевать медленнее.

– Видите ли, – пояснил он, – мой спортивный костюм оставляет желать… Я, конечно, заштопал его в самых заметных местах, но на Театральном бульваре до ночи публики полно, сами понимаете.

– А вам бегать надо обязательно на бульваре?

– Больше негде. Тут у нас, на Семашко, жуткие бугры и ямы, освещение на нуле. Костей не соберешь! Вот я и бегаю попозже на Театральном – там прекрасное покрытие. Спится потом отлично! А если не побегаю, всю ночь проворочаюсь: квартира, как вы заметили, с подселением, живет еще три семьи, шумно. Стас Михайлов осточертел хуже горькой редьки.

Подполковник Новиков не стал спорить: его тезка в самом деле исправно голосил за стеной.

– Бегал я позавчера, и вдруг пожар, сирены, – продолжил свой сказ Юрий Валерьевич. – Конечно, к ограде, где горело, меня не подпустили, но я все равно поблизости был – ведь интересно! И тут навстречу мне еще один энтузиаст – такой же, как я, бегун от инфаркта. Шаг у него профессиональный, дыхание ровное, фигура спортивная, потому я его и приметил – позавидовал малость. Сперва, когда пожарных еще не было, он с рюкзаком и сумкой был и шел эдак размашисто.

– Вы же сказали, он бегун?

– Это я позже выяснил, а тогда он просто шел. Свернул сюда, на Семашко, а минут через пять снова на бульваре очутился. Вот тогда-то он и побежал, да как! И никаких вещей при нем уже не было.

Сахаров отхлебнул пива и отрезал колбасы. От довольно длинной палки сервелата оставался у него теперь небольшой огузок. Стас терпеливо ждал.

– Бегал и я, пока не промок, – вздохнул Юрий Валерьевич. – Тут еще кордон поставили, домой не пускают. Хорошо, сын моей знакомой стоял, из соседнего дома…

– Кукушкин? – догадался Стас.

– Наверное. Димкой звать. Он записал мою фамилию, адрес, отпустил. Я домой пошел, а сам думаю: куда, интересно, этот спортсмен вещички свои дел? Он, конечно, тренированный, но все равно не успел бы даже до крайнего дома добежать и обратно вернуться. Не Карлсон же он с моторчиком?

– В точку! Карлсон это и был, – загадочно хмыкнул Стас. – И что дальше?

Сахаров покосился на остаток колбасы, на Самоварова. Ему удалось сдержать себя, и он вернулся к рассказу о событиях дождливой ночи:

– Я пошел к себе на Семашко. Там, вы видели, кусты налево, овраг. Не иначе парень туда бегал! Я вниз по траве спустился, недалеко – мокро ведь! – и наткнулся на сумку. Пощупал, а там эти вещи…

– И вы решили их присвоить? – закончил с ухмылкой Стас.

– Нет, что вы! – застонал Юрий Валерьевич. – Я не из таких! Я думал, парень что-то ненужное выбросил. Там, на обрыве, столько хлама валяется – все несут кому не лень. Да вы пойдите, сами гляньте. Филиал свалки! И утиль выбрасывают, и вполне приличные вещи. Иногда такое на помойке встретишь! Здесь у меня, как видите, голо: Галка, когда разводились, все подчистую забрала. Так что кручусь, как могу. Утюг вон тот на мусорке нашел, отремонтировал – работает как зверь. Только гладить мне особо нечего… Стопку журналов «Плейбой» подобрал – стенку украсил.

– Значит, статуэтку тоже решили прихватить? – снова усмехнулся Стас.

– Ну да. Захотел облагородить свою берлогу.

– Вы все из сумки того парня забрали?

– Почти. Там еще рулон какой-то был, но я его оставил – слишком длинный. Коробочку я положил в карман, картинки за пазуху, статуэтку в руках понес. Тяжелющая!

Стас с Самоваровым переглянулись: значит, картины Коровина и Каменева после пожара оставались в овраге. Но утром там ничего не нашли!

– Вы говорили, у парня был еще рюкзак. Его вы не пробовали найти? – спросил Стас.

– Если честно, пробовал, – признался Юрий Валерьевич и виновато глянул на Самоварова. – Сумку я в овраге бросил – слишком большая, мне ни к чему. А вот рюкзак хороший я давно себе подыскиваю. Выбрасывают, знаете ли, такую рвань… Так что тогда я еще немного побродил в кустах. Но, во-первых, я и без того был с поклажей и промок до нитки, а во-вторых, в дерьмо втоптался. Темно же было! А гадят там и бомжи, и парочки – все подряд. Короче, не нашел я рюкзака. Думаю, его потом тот парень забрал.

– Почему вы так решили?

– А я на другой день туда вернулся, уже к обеду. Хотел и рулон рассмотреть хорошенько, и рюкзак отыскать. Только там вообще ничего не было. Одно дерьмо растоптанное лежало.

И Сахаров печально склонил голову набок.

Стас встал, подошел к комоду, прищурившись, всмотрелся в пейзажи Похитонова. Хорошие были пейзажи! Особенно Стасу понравилась лохматая лошадь на снегу. «Египтянка» впечатлила меньше.

Синюю коробочку с портретом розовощекого императора он взял в руки, повертел. Все бриллианты обрамления стеклянно поблескивали на своих законных местах. В коробочке что-то стучало и перекатывалось.

– Вы этот предмет не вскрывали? – обернувшись к Юрию Валерьевичу, спросил Стас.

Сахаров с сожалением покачал головой:

– Руки не дошли. А что там внутри, вы знаете?

– Знаю. Там кушон великого князя, забыл, как звать. Ты, Колян, знаешь, что такое кушон?