Книга Пробка - Наталья Андреева

— Это мотив, — видя, что она молчит, сказал Греков. — Тебе повезло, что девчонка напугана. Ей двадцать с ма-аленьким хвостиком. Порядочная девочка из хорошей семьи. Не стерва, не хабалка. И она действительно его любила.

— Ложь! — вскинулась Алина. — Ей были нужны его деньги! Фирма!

— Это тебе были нужны его деньги, — ласково сказал Юрий Греков. — И фирма. А она не собирается драться ни за то, ни за другое.

— Да у нее и прав таких нет!

— Зато у нее будет ребенок.

— Где она?

— Я же ясно дал понять: не скажу.

— Я все равно ее найду, — упрямо сказал Алина.

— Не стоит. Она для тебя не опасна.

— Это все равно, что жить на вулкане, — передернулась Алина.

— Ну-ну, успокойся. Иди сюда.

И он подвинулся, освобождая ей место рядом с собой. Кресло было приземистое, широкое, на разлапистых ножках. Алина пересела туда, тесно к нему прижалась. Греков отодвинул золотистую кудрявую прядь от ее уха и шепнул:

— Что? Боишься?

— Мне все досталось с таким трудом, — пожаловалась она.

— Ну и успокойся: никто не отберет. Я об этом позабочусь.

Его губы оказались совсем близко. «В конце концов, мне придется с ним спать», — подумала Алина и ответила на поцелуй. Греков тут же потянулся к застежке платья, обнажил ее грудь и, лаская, предложил:

— Продолжим в спальне.

По лестнице она шла, чувствуя, что ноги подкашиваются, а во всем теле слабость. Это было не от возбуждения, а от страха. С ней всегда так было. Алина боялась, что не сможет сыграть страсть и потом придется оправдываться. Любовник Греков был замечательный, но удовольствие ей это не доставило. Как и всегда. Алина подозревала, что с ней что-то не так. Обманывать можно только тех, кто сам хочет обмануться. Он же после близости сказал откровенно:

— Ты такая же, как моя жена. Не ожидал.

— А что с твоей женой? — спросила Алина как можно безразличнее, натягивая на голую грудь шелковую простыню.

Юрий лежал рядом — огромный, остро пахнущий потом, мускулистая грудь густо заросла, темный ручеек волос стекал вниз, до пупка, и там словно впадал в глубокое черное озеро. Низ живота прикрывало белоснежное полотенце, резко контрастирующее со смуглой кожей и черными курчавыми волосами. Больше всего на свете ей хотелось отвернуться. А еще лучше уйти — сбежать в ванную и как следует от всего этого отмыться. С мылом. Со щеткой. Но любопытство было сильнее. Что там с Ниной?

— Она фригидна. Что только я не пробовал! — разоткровенничался Греков. — Результат — ноль! Стыдливая, как девушка.

— Я разве такая?

— Ты — психолог, — усмехнулся Греков и зевнул. — Только меня не купишь. Уж я-то в этом разбираюсь!

— В чем? — приподнялась на локте Алина и холодно на него посмотрела.

— Хорошее самообладание, — похвалил он. — А ведь ты сейчас хочешь меня убить.

— Откуда знаешь?

— Да по тебе видно. Взгляд выдает. Я тоже немного… психолог, — усмехнулся Греков. — У тебя это всегда так? С мужчинами? Могла бы и предупредить. Я бы и не старался.

— Я просто устала.

Алина откинулась на подушку и отпустила простыню, которая поползла вниз, открывая грудь. Здесь у нее все было в порядке.

— Настоящая? — с интересом спросил Греков, кивнув на грудь.

— Что значит: настоящая?

— Похоже на силикон. И на ощупь.

— Что на ощупь?

— Скрипит.

— А ты в этом разбираешься?

— Да уж приходилось видеть. — Греков снова зевнул и потянулся. — Женщина ты опасная, и мысли твои сейчас опасные, поэтому ночевать я здесь не останусь. Пойду, пожалуй, к себе.

Он пружинисто соскочил с кровати.

— Ванная комната мужа смежная с его спальней, — сказала Алина вслед. — Соседняя дверь. Направо по коридору.

— А свою что, жалеешь? — обернулся он.

— Это не гигиенично.

От одной мысли, что он воспользуется ее душевой кабиной, и черные волосы останутся в поддоне, Алину затошнило.

— Какая стерильная женщина! — с намеком сказал Юрий Греков и, рассмеявшись, босиком пошлепал к двери.

Огромный голый мужчина с волосатой грудью покинул, наконец, ее спальню. Алине хотелось расплакаться.

«Придет момент, и я ему отомщу», — подумала она. Потом вскочила и поспешно кинулась приводить себя в порядок. Набросила пеньюар, причесалась, подправила макияж. Он вернулся за одеждой, обернувшись банным полотенцем. Мышцы вздувались на широкой груди, и Алина смотрела на это с опаской. Когда-нибудь… Но не сейчас.

— Что это? — спросил Греков, взяв со стоящей у кровати тумбочки книгу, и прочитал. — «Агата Кристи. Собрание сочинений». Любишь читать детективы?

Одинцова вдруг невольно залилась краской. Надо было убрать! Выбросить! Спрятать! Вот дурочка! Попалась!

— Так, пустяки, — сказала Алина.

Греков бросил на нее внимательный взгляд и начал листать книгу. Алина сидела перед зеркалом ни жива ни мертва и, чтобы скрыть волнение, схватила щетку и начала причесывать и без того безупречные волосы. Юрий Греков заглянул в конец книги, пробежался по содержанию, потом открыл в середине и с интересом стал читать.

— Так-так-так… — протянул он. — Учебное пособие для начинающих. Старушка хорошо разбиралась в ядах.

Алина молчала. А Греков вдруг рассмеялся и сказал:

— Есть телевизионные передачи, которые я смотрю с особым интересом, поскольку это касается моей работы. Они о документальных расследованиях. Криминальных. Одна история была особенно занимательной. Медики всё не могли определить причину заболевания сотрудников одной крупной фирмы. Прямо, повальная эпидемия! Симптомы у всех похожи, и, что странно, заболел весь директорат! Сначала подумали, что это тропическая болезнь, привезенная из Индии. Генеральный директор вернулся из путешествия и заболел. Потом заболел его зам, топ-менеджеры. Начали подозревать криминал. Но доказать ничего не могли. И, знаешь, как раскрыли преступление?

— Как? — хрипло спросила Алина, которая тоже смотрела эту передачу.

— Дежурный врач коротал время над детективом Агаты Кристи. И описанные ею в романе симптомы отравления были точь-в-точь такие же, как… А что это с тобой?

— Ничего, — сдавленно сказала Алина и подумала с ненавистью: «И зачем я только пустила его в свою спальню?»

— Ну, успокойся. — Он захлопнул книгу. — Ведь это же совершенно не те симптомы! У твоего мужа волосы не выпадали, слух и обоняние не обострялись. К твоему случаю не имеет никакого отношения.