Книга Люди в сером - Кирилл Юрченко

– Вы не обидитесь? Я, признаться, думал, что все прозекторы сплошь и рядом пьяницы. Пока вас не встретил.

– Это от человека зависит. Даже мой коллега покойный, Василий Чиркин, был хоть и любитель выпить, но не пьяница. Может быть, знали такого? Нет? Он ведь моим учеником был. Позапрошлым летом сердце отказало. Молодой совсем. Почему-то все так и считают, что от стресса у нас, мол, только два спасения и есть – черный юмор да водка. Вот как тот водитель, помните, все просил какую-нибудь историю рассказать? Я тогда связываться с ним не стал, чтобы не поссориться. А обычно так говорю – смеяться над умершими себе дороже. Мы ведь, товарищ Волков, как-никак служители смерти. Служители! – многозначительно повторил он.

Георгий кивнул.

– Вообще, среди нашего брата суеверий и примет раньше было хоть отбавляй. Мой учитель, помню, у каждого умершего состригал маленькую прядку волос. Вроде как в дар принимал от покойника. Если же забывал случайно, покойник к нему обязательно во сне приходил и ругался: мол, брезгуешь, что ли? А с чего повелось, он даже сам не помнил. А я вот, к примеру, не люблю, если на дежурство выпадает нечетное количество тел. Значит, жди наплыва покойников. Вам смешно, быть может, да только ведь смерть – это тоже своего рода часть жизни, и никуда от этого не денешься. Сейчас, правда, молодежь к смерти чересчур просто относится. Веры-то нету. Все больше так рассуждают: мол, все там будем, а раз так, то чего беспокоиться. Опять же цинизм профессии. Могут и позавтракать на покойнике, и за бороду, за нос ради смеха пощипать. Или еще чего учудить.

Лазаренко вдруг рассмеялся.

– Мертвецы, видать, тоже поспокойнее пошли. Раньше за такое отношение к себе обязательно бы устроили какую-нибудь пакость. Поверите-нет, со мной была одна история. Нам же регулярно приходится подготавливать умерших для похорон. Так вот, это лет тридцать назад было, вскоре после войны. Одна старушка мне попалась непослушная, говорили, травница известная. Мне все никак подготовить ее не удавалось как положено – то одно, то другое, будто не хочет на кладбище уходить. Ну я возьми да и раскричись на нее с психу. Так после этого у меня все те два дня, что она у нас пролежала, из рук все валилось. Вот будто кто невидимый специально подпихнет или подтолкнет. Работать невозможно просто. Ну и пришлось мне к бабке этой с повинной идти. Представляете, постоял я перед ней, прям как Хома Брут перед панночкой, вспомнил какую-то молитву, прочел. И все как рукой сняло. Вот что это? Самовнушение, скажете? А я вот не уверен.

Георгий смотрел на Лазаренко, с воодушевлением рассказывающего свою историю, и старался не улыбаться, чтобы не рассердить старика.

– Я Васе Чиркину рассказывал, он понимал меня. Молодой, а ведь, в отличие от других, не позволял себе к умершим даже маленькой насмешки. Хороший человек был.

Лазаренко остановился.

– Надо же, а ведь, знаете, почти ровно два года прошло! – с удивлением вспомнил он. – Васька-то как раз в сентябре помер. После того случая, когда на Чернушкином броде «москвич» с утопленниками нашли. Помните такое?

– Да, кажется, я что-то слышал. Но я в то время на стажировке был.

– О-о, об этом тогда полгорода трепалось!

Георгий действительно немного знал о той истории. Ситуация была глупая. Гибель людей объяснили тем, что перед самым бродом у них заглохла машина, и водитель попросил проезжавшего мимо тракториста (его потом посадили) перетащить их через реку. А тот был навеселе и затянул «москвич» в самый омут, где и утопил мужиков. После чего, испугавшись, переволок легковушку на мелкое место и сбежал. За то и судили.

Он вспомнил это, и сразу что-то раззуделось в голове, какие-то связки воспоминаний.

– Странная история, знаете, – вдруг произнес Лазаренко.

– А что в ней странного? – с интересом, что можно отвлечься от мыслей, откликнулся Георгий.

Михаил Исаакович как раз нашел вроде бы красивый гриб и завороженно смотрел, как шевелятся на его срезе черноголовые червячки. Отбросил гриб в сторону. Все это время Волков оставался в нетерпении.

– Их тела у нас недолго лежали, – сказал старик. – Почти сразу их забрали. Приезжали какие-то люди из Москвы.

– Из Москвы? – повторил за ним Георгий.

– Да, из Москвы. Представляете?.. – Лазаренко нахмурил брови. – Вот именно!.. Как я мог забыть! Тут вот что удивительно – у них тоже обнаружились признаки быстрого разложения! Странно, как это у меня из памяти выпало!

– Так же как в наших случаях?

– Ну да! – кивнул Лазаренко. – Вот… А Вася Чиркин вскоре помер. Кстати, это он проводил вскрытие тех умерших.

«Два года назад, два года…» – лихорадочно соображал Георгий. Он уже припоминал на днях, что в позапрошлом сентябре в управлении была какая-то заварушка, может быть и похлеще нынешней, – та, после которой досталось Яковлеву. Даже кто-то из сотрудников погиб при выполнении опасного задания. Но именно в сентябре, в те самые дни, Георгия направили на долгосрочные курсы…

На время позабыв о грибах, он догнал ушедшего вперед Лазаренко. Старик сегодня был в ударе – ни разу не закашлялся.

– Михаил Исаакович, вы считаете, что между тем вскрытием и гибелью Чиркина может быть связь?

– Не знаю. Но очень на то похоже. А кстати, вы ведь говорили, что одно тело на Заячьем Лугу нашли.

– Да, но не здесь. – Георгий махнул рукой на запад. – В той стороне. У самых дач.

Таким вот образом разговор все равно свелся к делу. «Видимо, не убежать от этого», – думал Георгий, заметив поодаль семейку рыжиков. Их ладный вид заставил его схватиться за нож.

«Нет уж! Хватит о работе – грибы собирать гораздо интереснее!»

Он тщательно осмотрел каждый срезанный грибок и отправил в корзину только самые целые. Уже набралось больше половины.

Когда поднялся, Лазаренко рядом не оказалось.

– Михаил Исаакович! – позвал он.

Тишина.

И все-таки какое-то легкое движение ветвей и листьев он заметил неподалеку. Там кто-то был – на каменистом выступе над оврагом, краешек которого виднелся за молодым и густым ольшаником.

Георгий не успел шагнуть в ту сторону, как неожиданно раздался окрик.

– Стой!

Он повернулся и посмотрел вверх. Увидел солдата, стоявшего на большом валуне. Тот держал в руках направленный в сторону Волкова автомат. В хмуром и немного туповатом лице рядового застыла решительность – такой, если надо, выстрелит не раздумывая. А из-за ольшаника показался другой солдат. Он вел сюда Лазаренко и держал в руке кухонный нож старика.

– Что случилось, ребята? – невозмутимым голосом спросил Георгий.

– Сюда нельзя! – сказал второй солдат, отдал Лазаренко нож и разрешил приблизиться к Георгию. – Вам лучше возвращаться к дороге.

Он махнул рукой, указывая направление.