Книга Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

обычный разговор, который имеет шанс перерасти хотя бы в минимальное взаимопонимание, но академический пьедестал был слишком высок, а фермер, пусть даже за ровно стоящим, не покосившимся забором с заводиком за ним, слишком низок для их уровня.

Впрочем, до возвращения всадниц, это никак не проявлялось. Елизавета Петровна, чувствуя себя абсолютно непринуждённо, шла рядом с Вяземским-старшим, вежливо слушая его рассказы о местности, где располагалось «имение», пока никак не комментируя фразы типа: «наша научная династия» и «научные достижения семьи Вяземских».

Зато на них активно реагировал Макс, просто зверея от подобных высказываний.

Появление Милы и Веры положило конец его раздумьям, стоит ли прямо сейчас высказать деду, что именно он думает о династии и научных достижениях их семьи.

– Едут! – Марина Леонидовна приложила руку ко лбу, чтобы не мешало осеннее солнце. – Надеюсь, Верочка не загоняла Людмилу.

Когда всадницы приблизились, стало понятно, что дело обстоит ровным счётом наоборот. Мила выглядела так, словно только что села на коня, зато Вера, вся красная и раздражённая дёргала повод, явно злилась. Лошадь, отлично чувствуя настроение всадницы, нервничала, взбрыкивала задними ногами, и, казалось, едва сдерживалась, чтобы не ускорить расставание с этакой фифой, ловко скинув её в ближайшую лужу с жирной осенней глиной, притворившейся обычной грязью.

Стоило только Вере увидеть конюха, как она обрушила своё негодование на его голову.

– Что вы мне подсунули? Эта коняга абсолютно неуправляемая! Я пожалуюсь на вас владельцу конюшни, и он вас уволит!

– Жалуйтесь! – щедро разрешил конюх.

– Где он? – Вера закрутила головой. – Где владелец?

– Я и есть владелец конюшни. Можете мне на меня пожаловаться. Правда, боюсь, что я сам себя не уволю, но не всё в жизни идеально, да? А лошадка эта отличная, – он ласково погладил лошадь по шее. – А вам, девушка, конь понравился? – обратился он к Миле.

– Да, он замечательный! Умница, послушный! – Мила уже спустилась с седла и наглаживала коня.

Тот, отлично понимая, о ком идёт речь, кивал головой.

Макс рассмеялся, глядя, как конь потянулся за уходящей Милой. – Ты его покорила!

– Он и правда очень хороший! – Мила попрощалась с владельцем конюшни и мило улыбнулась академику. – Большое вам спасибо за прогулку. Я действительно получила большое удовольствие. Окрестности очень красивые.

Игорю Вадимовичу ничего не оставалось как подтвердить эти Милины слова. Он покосился на крайне раздражённую Веру несколько неодобрительно – никогда не понимал несдержанности и не приветствовал её. Тем более перед людьми посторонними, не их круга – такими как эта самая рыжеволосая девица и её бабушка.

Нет, эмоции внука он понять в принципе мог – рыжеволосая Мила, выехавшая верхом на вороном коне из золотой рощи, выглядела очень и очень привлекательно!

– Но не жениться же на ней в самом-то деле! – с досадой рассуждал Вяземский, вернувшись в дом. – Жена должна соответствовать супругу! Разделять его интересы! Ну, ладно. Это мы ещё посмотрим, как можно Максу вернуть рассудок!

За обедом академик как ястреб наблюдал за гостями. Он надеялся, что они допустят какую-то ошибку за столом, и на этом можно будет сыграть. Только вот обе вели себя безукоризненно.

Застольная беседа поддерживалась им самим и Елизаветой Петровной.

– Молодые сейчас очень торопятся! Вы не согласны со мной? – начал академик.

– Молодые всегда торопятся. Это нормально и правильно, – мягко отвела выпад Елизавета.

– Возможно… но я уверен, что как бы они не торопились, а головой думать нужно! Супруги непременно должны разделять жизнь и интересы друг друга! Вот моя жена была, как и я, химиком. Знала и понимала о чём я говорю…

– Замечательно! – искренне похвалила академика Елизавета Петровна. Почему-то при всех его стараниях говорить свысока, получалось, что это она задаёт тон разговора. – Просто замечательно! Правда, это вовсе необязательно.

– А я считаю, что совершенно необходимо! – упёрся академик.

– Ну, значит, вашей супруге повезло, что она была химиком. Интересно, а если бы она была математиком, вы бы на ней не женились? – Елизавета Петровна задала вопрос с наивным интересом, нежно улыбаясь собеседнику. Она отлично знала, что граната в изящной женской ручке гораздо больше пугает, просто потому что её не ожидают увидеть.

– Эээээ… – редко кому удавалось так поставить вопрос, чтобы академик Вяземский затруднился с ответом.

За столом повисло молчание.

С одной стороны, сказать, что нет, не женился бы, Игорь Вадимович никак не мог. С другой стороны, выходило, что он сам себе противоречит.

– Моя супруга была редчайшим исключением! – выдавил академик.

– Вам повезло! – искренне покивала вредная Елизавета, – Или вы просто заблуждаетесь в ваших жизненных аксиомах.

– Я никогда не заблуждаюсь! – Вяземский метнул на гостью хмурый взгляд. – Вы никак не можете оценить мои жизненные аксиомы, так как абсолютно ничего не знаете о моей жизни, – он никак не мог понять, почему так завёлся и что-то объясняет этой женщине. – Вся моя жизнь посвящена химии! Что вы может знать о химии?

– Не очень много, конечно, зато очень хорошо знаю о ваших поездках за рубеж, – снисходительно кивнула академику Елизавета. – Вот, например… первый раз вы выезжали за рубеж на симпозиум во Францию в начале семидесятых. Вам тогда было около тридцати семи лет, насколько я помню.

Если бы около академика появился Дмитрий Иванович Менделеев, вооружённый собственной, свёрнутой в трубочку периодической таблицей, и постучал бы академика по густой седой шевелюре, он и то не был бы так потрясён.

Глава 22. Поединок на словесных шпагах или когда академик надоел дипломату

За столом снова воцарилась тишина.

– Откуда вы знаете что-то о моих поездках? – с изумлением, которое он не сумел скрыть, выговорил академик.

– Видите ли, я всю свою жизнь до недавнего времени проработала в МИДе, – Елизавета Петровна ласково смотрела на Вяземского. – А что вас так встревожило, кстати? Насколько я помню, в вашей ПЕРВОЙ поездке вы вели себя безукоризненно… – она немного, самую малость выделила голосом слово «первой».

– А что? Разве все сотрудники МИДа знают о поездках учёных? – неприязненно фыркнула Вера.

– Только те, кто ими занимаются. Вот я, например, занималась документальным и прочим сопровождением крупных научных работников, – спокойно объяснила Елизавета Петровна.

– А я вас почему-то совсем не помню… – настороженно выговорил академик.

– Разумеется! Вы меня никогда и не видели. Зачем бы это? Я и так получала все данные о ваших поездках. Хотя, не только о ваших. Верочка, вашего дедушку я тоже отлично знаю!

Верочка изумлённо подняла брови, но сочла за лучшее промолчать.

– Дед, я тебя в тридцать семь лет не представляю! – хмыкнул Вадим. Он последнее время чувствовал, что чем-то деду очень сильно не угодил, пытался