Книга Трагедия личности - Эрик Эриксон

угрозы или загнанности в угол, трудно быть абсолютно объективным.

Для всего сказанного существуют психологические основания, уходящие корнями в далекое прошлое. Есть темы столь странные, что рационально настроенные мужчины предпочитают игнорировать их, при приближении к ним сразу уходя в сторону. Среди этих тем — физиологические изменения и эмоциональные вызовы того обыденного чуда, каким являются беременность и рождение детей, которые тревожат каждого человека в детстве, юности и, вообще, в любом возрасте. Описывая культуры и исторические периоды, мужчина показывает это чудо лишь частично, да и то лишь когда возникает необходимость. Он по привычке приписывает выживание человека горделивой связанности мужских структур, забывая тот простой факт, что покуда каждая такая структура проверяется на прочность и многие из них погибают, женщины ежедневно оказываются в ситуации, когда необходимо поддерживать основы жизни, восстанавливать и производить на свет самих восстановителей.

Новый баланс Мужского и Женского, Отцовского и Материнского, очевидно, предвещает не только современные перемены в отношении двух полов друг с другом, но также и более широкую осведомленность, которая распространится вместе с достижениями в науке, технологии и подлинном постижении человеком самого себя. Однако современное состояние дискуссии требует сначала признание того факта, что, скорее, двойственность и двусмысленность, сложившиеся издревле в отношениях между полами, со временем только усугубляются, а не сглаживаются какими бы то ни было попытками найти частичное разрешение этой проблемы.

* * *

Существует и еще одно важное соображение, которое необходимо высказать перед началом рассуждений о предмете, столь неполно определенном, хотя всегда остающимся чрезвычайно актуальным. Каждый исследователь всегда начинает, и должен начинать, с того места, где он всего прочнее стоит, то есть, где он чувствует, что находится на своем поле, и что его работа способствует прояснению предмета, как он его видит, независимо от того, так ли это на самом деле. Но всякий раз, пускаясь в свои исследования, он все же опасается замечаний наподобие того, что дал один фермер из Вермонта какому-то водителю, спрашивавшему у него о дороге: «Если бы я захотел поехать туда, куда едете вы, я бы поехал не отсюда».

Итак, о том, где же собственно нахожусь я и откуда должен начать свое рассуждение. Любой исследователь психического развития человека и психоаналитик-практик знает, что стадией жизни, решающей в возникновении целостной женской идентичности, является переход от юности к взрослому состоянию, когда молодая женщина, несмотря на свою карьеру, отказывается от заботы, которую она получала в семье родителей, чтобы отдать себя любви к чужому человеку и заботе о нем и своих детях, рожденных от него.

Я уже отмечал, что ментальная и эмоциональная способность к верности, к ее приятию и отдаче, отмечает завершение периода юности, тогда как взрослое состояние начинается со способности принимать и отдавать любовь и заботу. Ибо сила поколений (под этим я понимаю базисное состояние, лежащее в основе всего многообразия ценностных систем человека) зависит от процесса, в котором молодые люди обоих полов обретают свои индивидуальные идентичности, сплавляют их во взаимной близости, любви и браке, наделяют новой жизненной силой старые традиции и вместе творят, «порождают», новое поколение. В этом процессе развившиеся ранее половые различия и склонности окончательно поляризуются, поскольку они должны стать частью общей деятельности производства и воспроизводства, которая определяет взрослое состояние.

Но как зависят отличительные особенности формирования идентичности женщин от того факта, что в их телесном строении есть «внутреннее пространство», которому предназначено произвести на свет потомство избранных этими женщинами мужчин, и от их биологической, психологической и этической обязанности заботиться о детях? Не является склонность к этой обязанности (независимо от того, соединена ли она с карьерой, и даже от того, реализуется или нет она в реальном материнстве) основной проблемой женской верности?

Психоаналитическая психология женщин, однако, «начинает не отсюда». В соответствии со своей оригинологической ориентацией, то есть, стремлением искать смысл предмета в его происхождении, она начинает с самых ранних опытов дифференциации, в основном реконструируемых на примере женщин-пациенток, у которых возникают проблемы в связи с их женственностью и тем постоянным неравенством, на которое, как им кажется, они постоянно обречены. Так как психоаналитический метод мог быть применен только в работе с больными, независимо от того, взрослые они или дети, то он был с необходимостью принят в клинических наблюдениях в качестве исходной точки для исследования того, как маленькая девочка, получая сведения о половых различиях, может узнавать о них как о факте, который она наблюдает, может исследовать их визуально или осязательно, может чувствовать от этого большое удовольствие или неприятное напряжение, или может, с помощью сознания и воображения, догадаться или почувствовать, каково ее собственное строение.

Но, думаю, будет справедливым сказать, что психоаналитический взгляд на женственность находится под сильным влиянием того факта, что первые и основные наблюдения в этой теории были сделаны клиницистами, чьей задачей было понять характер болезни и найти пути лечения, а также от того, что они с необходимостью должны были изучать в своей работе женскую душу с мужским характером сопереживания и пожертвовать тем, что требовал этос просвещения души, а именно, «приятием реальности». В соответствии с этой исторической позицией при реконструкции жизненных историй маленьких девочек они в первую очередь стремились проследить, что те могли увидеть или понять (то есть, что есть у мальчиков и чего лишены девочки), и построить на этом «инфантильные сексуальные теории» с далеко идущими выводами.

С этой точки зрения, тот наиболее очевидный факт, именно, что дети обоих полов рано или поздно «узнают» о том, что один пол лишен пениса, на месте которого находится какое-то похожее на рану отверстие, этот факт кладется в основу понимания женской природы и воспитания. Однако, с адаптивной точки зрения, кажется неразумным предполагать, что наблюдение и переживание, кроме моментов острого, но временного, беспокойства, могут быть сфокусированы исключительно на том, что у ребенка отсутствует. Девочка в любых условиях жизни, кроме разве что слишком урбанизированных, имеет возможность ясно наблюдать, на примере старших девушек и женщин, а также самок животных, что существует внутреннее телесное пространство, наделенное производительным потенциалом и таящим в себе определенные опасности.

Здесь возникают мысли не только о беременности и рождении детей, но и о вскармливании и о всех выпуклостях женской анатомии, предполагающих полноту, теплоту и дородность. Интересно, например, пугает ли девочек наблюдение различных симптомов беременности или менструации, как это, определенно, пугает мальчиков, или же они просто присоединяют эти наблюдения к числу других рудиментов женской идентичности — если, конечно, они не «защищены» от случайного постижения всеобщности данных естественных явлений и их значения.

В