Книга Красный кобальт. Как кровь Конго влияет на нашу жизнь - Siddharth Kara

Первым прибыл пятнадцатилетний мальчик по имени Мутеба в сопровождении своей матери Дельфины. Он вошел в комнату, опираясь на костыли. Две искалеченные ноги свисали с его узкой талии. Он был одет в выцветшую красную рубашку и потрепанные черные брюки, а также босиком. Его лицо скривилось в гримасе отвращения, словно во рту застряло что-то кислое. Мутеба сел на один из пластиковых стульев напротив стола. Я предложил второй стул, на который он мог бы поставить свои немощные ноги. Слова вылетали из его рта короткими очередями и беспорядочными глотками воздуха.

"Я ходил в школу до четвертого класса. В то время моя семья не могла платить за обучение. Мой старший брат, Беко, уже работал в Тилвезембе. Я начал работать там в январе 2016 года. Я работал на босса Чу. Каждое утро я называл его имя солдатам на входе, и они пропускали меня в шахту. Босс Чу выдавал нам бирки с номерами, которые указывали, в какой шахте копать".

Я спросил Мутебу, сколько человек работает на босса Чу.

"По крайней мере, сорок".

"Они все были детьми?"

"Да".

Мутеба рассказал, что большинство детей, работавших на Босса Чу, были в возрасте от десяти до тринадцати лет. Они еще не были достаточно сильны, чтобы рыть туннели, поэтому каждый день копали на поверхности в разных местах. По словам Мутебы, обычно он зарабатывал около одного доллара в день.

"Босс Чу платил нам в зависимости от чистоты руды. В некоторые дни, если руда была плохой чистоты, он не платил нам ничего".

"Кто решил, что чистота - это нехорошо?"

"Босс Чу".

В ночь на 6 мая 2019 года Мутеба плохо спал. В деревне была больная собака, которая громко выла. Другие члены его семьи спали спокойно, но Мутеба спал крепко, и что-то в скуле животного его тревожило. Он поднялся из хижины и вышел в темноту на поиски собаки. Он нашел ее, покорно прижавшуюся к кустам на окраине деревни.

"Что-то напало на эту собаку. Ее лапа и морда были в крови. Она смотрела на меня очень печально. Думаю, оно хотело, чтобы я прекратил его страдания, но я боялся".

На следующее утро Мутеба, как обычно, отправился на работу в Тилвезембе. Рассказывая о событиях того дня, он обратился к себе и тихо произнес. "Я копал яму вместе с моим братом Беко. В той же яме копали еще три группы. Я услышал что-то похожее на грохот. Когда я посмотрел вверх, яма [стена] рухнула вокруг нас..." Мутеба замолчал, и его глаза увлажнились. Его голос надломился, и он с трудом продолжал. "Я был погребен под камнями. Я не мог пошевелиться. Я пытался кричать, но мне было трудно дышать. Мне казалось, что я задохнусь. В груди я чувствовал, что мое сердце вот-вот разорвется". После очередной паузы Мутеба добавил: "Через несколько минут я услышал крики. Я благодарю Бога, что кто-то нашел меня. Я помню, как увидел его глаза. Они были такими большими. Несколько человек вытащили меня. Когда я увидел свои ноги, кости торчали из кожи".

В этот момент Мутеба уставился на облупившуюся штукатурку на стене. Он протер глаза и выровнял дыхание.

"После аварии несколько человек из SAESSCAM отвезли меня в больницу Gécamines в Колвези. Кости моих ног были раздроблены. Врачи пытались выпрямить кости. Они сделали операцию и вставили металлический стержень в обе мои ноги", - говорит Мутеба.

Я спросил мать Мутебы, как они смогли оплатить операцию.

"SAESSCAM оплатил это, но через неделю они сказали, что не могут оплатить большее лечение", - ответила Дельфина.

Я спросил Мутебу, что случилось с его братом.

"Беко был убит. Все остальные погибли, когда рухнула стена. Я был единственным, кто выжил".

Дельфина рассказала, что, когда Беко погиб в аварии в Тилвезембе, его восемнадцатилетняя жена была беременна их первым ребенком. Через несколько месяцев она родила девочку. Когда Беко не стало, а Мутеба не мог работать, семья с трудом перебивалась с одного дня на другой.

"Теперь я знаю, что чувствовала та собака", - говорит Мутеба. "Жаль, что у меня не хватило смелости убить ее".

 

Случаи других старателей, которые пришли рассказать о своей работе на Тилвезембе, были до жути похожи на случай Мутебы. Они также были последовательны в том, как описывали систему работы на шахте. Они сообщали, что в любой день на Тилвезембе трудились до десяти тысяч человек. Они также описывали хорошо отточенную систему, в которой участвовали боссы, кооперативы, ВСДРК, и иностранные горнодобывающие компании - каждый отхватывал свой кусок стоимости по мере продвижения кобальта по цепочке. Под этой огромной империей скрывалось нечто темное... нечто, о чем я раньше почти не слышал. В Кипуши этого не существовало. Я успел лишь мельком взглянуть на деревню, которую показал мне Артур. Несколько старателей вскользь упомянули о нем в Тенке Фунгуруме. Я видел его мельком в Шабаре. Однако в Тилвезембе это было нормой:

Туннели.

Сотни туннелей, возможно, более тысячи. На этой последней остановке перед Колвези самые богатые залежи кобальта располагались глубоко под землей, как изюм в пирожном, о котором рассказывал доктор Мюррей Хитцман, и добраться до них можно было, только прорывая туннели. О мрачных последствиях рытья туннелей мне рассказали ребенок по имени Косонго и его мать Хьюготте.

Косонго начал копать в Тилвезембе в 2015 году в возрасте одиннадцати лет. Он копал на поверхности в группе из шести мальчиков примерно того же возраста. Руководил группой человек по имени Вождь Банза. Косонго сказал, что он работал на участке шахты, контролируемом кооперативом CMKK. Вождь Банза указывал детям, где копать, и платил им около одного доллара в день. По словам детей, вождь Банза продавал их добычу кооперативу CMKK. В ноябре 2018 года вождь Банза сказал группе Косонго, что они достаточно окрепли, чтобы начать рыть туннели. В то время Косонго было четырнадцать лет. Переход к рытью туннелей сопровождался изменением отношений между вождем Банзой и детьми. Косонго объяснил:

Лучший кобальт находится, возможно, в двадцати или тридцати метрах под землей... В Тильвезембе очень твердый грунт, поэтому рытье [туннелей] занимает много времени... Нам потребовалось два месяца, чтобы найти кобальт. К тому времени глубина туннеля составляла двадцать метров.

Когда мы рыли этот туннель, мы не зарабатывали денег, потому что кобальта не было. Вождь Банза давал нам еду и 2 000 CF [около 1,10 доллара] каждый день, пока мы копали. Когда мы нашли кобальт, он сказал, что мы должны заплатить ему из того кобальта, который мы извлекли из туннеля. Если мы не соглашались, нам не разрешали работать в Тильвезембе.

В качестве дополнительной угрозы вождь Банза сказал детям, что если они попытаются работать в другом