Книга Я тебя найду, Колючка - Ася Андреева

Дмитриевич, вы простите, но я пропустила эту девушку. Не стала её задерживать, чтобы к вам дозвониться.

— Ладно, ладно, Нина Степановна. Но только, чтобы больше никого, — пожурил он её. — А вот Маргариту всегда пропускайте.

— Хорошего дня, Никита Дмитриевич!

— Спасибо. И вам.

Во дворе я стала гадать, на какой машине ездит Никита. Естественно, он подошёл к огромному внедорожнику и открыл его с брелока.

— Садись, что смотришь. Ты забыла, что я археолог. И мне нужна большая машина. И вообще привыкай ко всему.

Он открыл мне пассажирскую дверь и помог взобраться на сидение. Через пять минут я наслаждалась тем, как машина плавно двигалась по улицам города. В салоне приятно пахло, а Никита улыбался и постоянно поглядывал на меня.

— Можешь настроить радио, какое тебе нравится. Кондиционер убавить?

— Спасибо, меня всё устраивает. Так куда мы направляемся?

— Будем лечить твои страхи, — уклончиво ответил он.

— Ну, Никита…

— Скоро узнаешь, вот нетерпеливая какая, — Никита продолжал улыбаться.

Его манера вождения привела меня, можно сказать, в восторг: плавно трогался, плавно тормозил, если кто-то подрезал, то не ругался и не жал на клаксон, как любят многие «учителя» на дорогах, а просто объезжал препятствия, но и не плёлся в конце.

Я улыбнулась. Это характеристика Никиты Кузнецова в жизни. И улыбнулась ещё шире. Маленькое уточнение — это характеристика отца моего сына. Кузе достались великолепные гены.

Никита заметил, что я улыбаюсь, но ничего не сказал, а только положил свою ладонь мне на колено и ласково погладил пальцами его. По телу тут же пробежала лёгкая дрожь, а позвоночник скрутила небольшая судорога. Но я тряхнула головой, чтобы не расслабляться. Меня по-прежнему волновало то, куда мы направляемся.

— Доверься мне, — улыбнулся в ответ на мои мысли Никита.

Минут через двадцать мы подъехали к многоэтажному зданию со стеклянными стенами, которые в этот ясный день отражали солнце, небо и городские объекты. Я пока ещё гадала, что это может быть. На ресторан совсем не похоже. Салон красоты?

Точно, так и есть. Название соответствующее, да и здание выглядит невесомым и впечатляющим. В таких обычно располагаются тренажёрные залы, бассейны, массажные кабинеты и другие спа-комплексы.

Значит, будет лечить мои страхи, кажется, так он сказал. Ну что же, посмотрим, что он задумал. Пока, за всё время нашего знакомства, ничего плохого от Никиты не прилетало. Хочется верить, что так будет всегда.

Он спокойно припарковался между такими же огромнейшими машинами и заглушил двигатель.

— Подожди, я сейчас тебе помогу.

Через мгновение оказался у пассажирского места и потянул меня за руку. Машина пикнула, а мы пошли в сторону раздвижных дверей на входе здания. Никита нежно взял меня за руку и легонько гладил пальцами в районе запястья.

Приблизившись, я заметила ещё одну табличку на стене. Двери уже распахнулись, но я мельком уловила её суть — это был медицинский центр. В огромном холле я растерялась, а Никита подтолкнул меня в сторону ресепшен. Я затормозила и резко вырвала свою ладонь из его руки.

— Что случилось? — Никита посмотрел в мои глаза, которые, скорее всего, кроме ужаса ничего не выражали.

— Ты привёл меня к психиатру?

Он удивлённо поднял брови. И тут же нахмурился. Я уже узнавала этот взгляд, после него ничего хорошего не следовало.

— С чего взяла? — он тоже вынужден был остановиться.

— Ну кто ещё лечит фобии и страхи?

— Ну, к примеру, психолог.

— Значит, психолог, — краем глаза я заметила, что в нашу сторону направляется администратор.

Я разворачиваюсь, но он успевает схватить меня за локоть.

— Совсем не угадала. Хорошего же ты мнения обо мне. Ты можешь мне довериться хотя бы минут на десять?

— Добрый день, я вижу, что вы не знаете, куда вам надо идти, — ласково защебетала девушка, которая помешала мне ответить Никите.

— Нам назначено на шестнадцать часов. К Бестужевой.

— А, я поняла. Я в курсе. Поднимитесь на третий этаж, пожалуйста. Все документы уже передали наверх. Лифт находится со стороны входа, — она рукой указала направление.

От слов «все документы передали» меня непроизвольно передёрнуло. Не успела я ничего предпринять, как Никита, ещё крепче вцепившись в мою руку, потащил меня через весь холл в сторону лифтов.

Потащил — именно так, потому что я не успевала переставлять ноги. Лифт стоял на первом этаже, поэтому мы быстренько в него загрузились. В лифте он отпустил руку.

— Прости, пожалуйста. Я знаю, что это грубо, но я не знаю, какие тебе сейчас привести доводы.

— Может, надо было мне всё рассказать с самого начала?

— Чтобы ты себя накрутила ещё больше?

Я уже ничего не понимала, но решила для себя: ладно, посмотрю, что он там задумал. Выйдя с лифта, мы прошли до стеклянной двери, которая разделяла коридор на две части. Дойдя до этой двери, я увидела над ней надпись «Гинекология». И отступила назад. Но Никита тут как тут.

— Куда? — упёрся руками мне в грудь, не давая пройти. — Мы только зайдём. Если тебя что-то не устроит, то ты встаёшь и сразу уходишь. Не нравится интонация — встаёшь и уходишь. Не нравятся вопросы — встаёшь и уходишь. Не нравится врач — встаёшь и уходишь. Ты здесь всех видишь первый раз. И тебя тоже — видят первый раз. Ты никому ничего не должна, этот приём оплачен. И, забыл сказать, никто тебя сегодня смотреть не будет. Это просто разговор.

— Зачем это всё?

— Затем. Ты мама. И я хочу, чтобы ты стала ещё раз мамой. Девочку теперь хочу. Понимаешь? И хочу, чтобы все были здоровы. И чтобы ты ничего и никого не боялась. Увидела, что всё может быть совсем по-другому. Знаешь, что в некоторых странах уже можно подать в суд на врача, если он причиняет боль? Так вот здесь делают всё, чтобы человек чувствовал себя человеком.

— Приятно ещё скажи?

— По крайней мере, как можно более деликатно. И в этом центре, поверь, всё для этого сделают. Врачи стараются.

— Не всегда это возможно. Ты забыл, что я состояла на учёте по беременности. И у меня было много визитов в эти заведения. И роды. И врачи попадались не самые плохие. Но я всё равно добровольно к ним не пойду больше, мне было всегда больно… И…

— Стоп. Не надо воспоминаний. Тот урод этого не заслуживает, чтобы о нём вспоминали. А ты это переносишь на всех врачей. У страха глаза велики. Да ещё и родители твои добавляют. Я ездил к ним пару лет назад. Мы с тобой ещё поговорим об этом.

— Так вот, нам надо