Книга Песенка про любовь - Юлия Гойдт

я. — А какой он?

Мама усмехнулась и не стала вдаваться в описания.

— Тебе понравится, — грустно сказала она.

Когда нас выписали, я навострила лыжи домой. Но мама попросила пожить немного с ними.

— Я волнуюсь, — сказала она. — Вот увижу, что ты здорова. И тогда — пожалуйста.

Мне показалось глупым возражать, тем более что вся семья была счастлива от моего пребывания в родных стенах. Одно было плохо. Я до такой степени отощала за время своих приключений, что не знала, во что мне одеваться.

На другое утро, собираясь в университет, я вспомнила про тот голубой объёмный пуловер, что мне подарила бабка Лидия. Он мог отменно замаскировать мои внезапно повылезавшие углы. Только за ним требовалось зайти в мою квартиру. Я быстро сглотала завтрак и помчалась, не слушая брюзжания Лидии и недовольных высказываний мамы. Дорога была привычная, и заняла лишь четверть часа. Я взлетела на шестой этаж пешком, потому что этот припадочный лифт опять издох. Как только я вошла в квартиру, поняла, что что-то не так.

Не разуваясь, я прошла на кухню. Он поднялся мне навстречу. Медленно и бесшумно. Я прислонилась плечом к стене и стала смотреть на него. И он смотрел, не делая попыток сдвинуться с места. И выражение лица у него было непонятное. Кажется, ему не понравилось, что я пришла.

— Мне нужен мой пуловер, — пробормотала я.

Он пожал плечами и сделал приглашающий жест рукой. Я прошла в комнату, отметила, что спал он на диване, что в комнате не мешало бы прибраться. Потом я отыскала нужную мне одежду. Торопливо переодеваясь там же, в комнате, я вдруг поняла, что реву. Молчаливые слёзы лились из моих глаз. Я попыталась их задавить, но это оказалось не по силам. Я закончила одеваться, снова натянула куртку и на деревянных ногах пошла в кухню. Ему надо было что-то сказать, прежде чем я уйду.

Он снова сидел за столом, вертел в руках чайную чашку. Поднял на меня глаза, когда увидел, что я вышла в прихожую. Я замерла. Глаза у него сейчас были практически чёрные. Он оказался выше, чем я помнила. И черты лица у него были более резкие, а рот сжат в прямую жёсткую линию. Я всё ждала, что он что-нибудь скажет. Я мысленно умоляла его как-нибудь разрядить ситуацию, потому что не знала, как быть. Но он молчал и только непонятно смотрел.

— Пойду, — сказала я наконец.

Кое-как доковыляла до лифта, вспомнила, что эта дрянь не работает, врезала ногой по двери и наконец-то разревелась в голос.

Он возник за моей спиной бесшумно, обхватил за плечи и увёл обратно в квартиру.

— Что ж ты убегаешь-то от меня опять, — пробормотал он.

Я стёрла кулаками слёзы. Они мешали смотреть. А потом потрогала его за руку. Рука была живая. Настоящая живая рука.

— Это правда ты? — спросила я.

Он кивнул.

— Извини, что вломился. Но это как бы мой дом.

Я чуть не задохнулась. Он, вообще, что такое вообразил?! Что я у него квартиру хочу отнять?! Я закинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Он смотрел спокойно и иронически кривил губы. Я поняла в тот момент, что он с радостью воспользовался возможностью исчезнуть из моей жизни. И сейчас его волновала только ситуация с моим наследством.

— Не беспокойся, Серёжа, — сказала я. — Я всё верну. Я же не знала, что ты живой. Прямо сейчас и займусь. Отпусти меня, пожалуйста.

Он отдёрнул от меня руки и даже отшатнулся, а я вышла из квартиры и стала спускаться по лестнице. Ни в какой университет я не пошла. И к адвокату тоже. Я забилась в слякотный холодный парк и дала волю слезам и гневу.

Я чуть не сошла с ума от тоски по нему! Я каждый день умирала с тех самых пор, как стало известно, что его больше нет! Я до сих пор люблю этого человека, а он!.. И я стала вспоминать, каким увидела его только что. И наконец, испытала дикую радость и взмолилась всем на свете богам за такую их милость. Ну и пусть он меня больше не любит, зато он живой!!! Вот только он меня больше не любит… Я с новой и страшной силой разрыдалась, и в этот момент позвонил Юрка. Я спросила, что ему надо.

— Я думал, ты в школу придёшь сегодня, — сказал он.

— Не приду! — отрезала я и отключилась.

Этот звонок меня неожиданно отрезвил. Я позвонила Харькову.

— Вы знали?! — злобно спросила я.

— Полина! — торопливо сказал Олег Иванович. — Я пытался тебе сказать, но ты слушать не стала!

— Вы просто гад! — сказала я.

— Ладно, — ответил Харьков. — Ты там что, плачешь?! Он тебя обидел?!

— Да он вообще со мной не стал разговаривать! Зачем вы позволили Валерии Сергеевне завещать мне …

Я не договорила. Меня будто молотком трахнули по голове.

— Почему вы даже Валерии Сергеевне не сказали?! Как вы могли?!

— Полина, ты где? — уже кричал в трубку Харьков. — Полина, ты же не знаешь ничего! Полина, только глупостей не наделай! Прошу тебя!

Я выключила телефон и замерла, не зная, что же мне делать-то теперь…

Глава 12

Меня, как потом оказалось, искали чуть ли не с собаками. Перепуганные родители и Юрка. И ещё куча всякого народа. Нашёл меня Артём. Он сразу подумал про этот парк. Ещё в школьные времена, когда с кем-то из нас случалась беда, когда было просто плохо, раны зализывать шли сюда. Суворин сел рядом со мной на обледенелую скамейку, извлёк из кармана бутылку с водкой, щедро плеснул в пластиковый стаканчик.

— Уже знаешь? — спросила я, отводя его руку.

— Ага, — сказал Артём. — Даже сходил, полюбовался. Да на, пей, полегчает…

— Да ты сдурел что ли, алкоголик несчастный! — вскипела я. — Я чуть не умерла от отравления, а ты мне опять…

— Ну не водкой же ты травилась, — буркнул Артём. — И фиг с тобой! А я выпью. Это надо запить…

— Расскажи, — попросила я.

Артём опрокинул в себя содержимое стаканчика, выдохнул, извлёк из кармана развякавшийся мобильник.

— Нашёл, — сказал он. — Жива, сейчас приведу.

Артём снова плеснул водку в стаканчик, зажал мне нос и влил в рот эту пакость. Я вскочила и изо всей силы заехала ботинком ему по ногам.

— Давай! — Артём согнулся и подставил мне лицо. — Отомсти…

Я запихнула в рот горсть снега и повторила:

— Рассказывай.

Суворин кивнул.

— Мама твоя позвонила. Сказала про Серого и про то, что ты пропала. Я пошёл сначала к нему. Знаешь,