Книга Справочник по философии разума животных - Kristin Andrews,Jacob Beck

информации о причинно-следственных связях. Однако игра также включает в себя примерку целей в чисто "абы как", в исследовательском режиме. Таким образом, по крайней мере для людей, она также потенциально способствует реконструктивному проекту создания себя. В этих отношениях воображение не следует противопоставлять разуму, а скорее рассматривать как его неотъемлемый компонент.

 

Глава 10. Другой тип разума?

Мэтью Бойл

Введение

Аристотель знаменито охарактеризовал человека как животное, в душе которого содержится рациональный принцип, а философы схоластики кодифицировали эту идею в классическом определении человека как рационального животного.1 Очевидно, что авторы, писавшие в этой традиции, хотели не просто утверждать, что рациональность - характерная черта человечества, но что она фундаментальным образом отличает нас от других животных. На это указывает традиционный способ представления аристотелевской картины естественного порядка, так называемое "Порфировое дерево" ( Рисунок 10.1 ).

Тот факт, что разумные животные находятся на отдельной ветви этого дерева, отражает классическую доктрину, согласно которой мы, разумные животные, являемся не просто другим видом животных, а другим видом животных, чья отличительная особенность представляет собой новую категорию животности. Поскольку аристотелевская традиция считала, что животные в целом отличаются от других живых существ тем, что мы сегодня называем умственными способностями (в частности, способностями к восприятию и волевому движению), мы можем выразить аристотелевскую точку зрения - анахронично, но неточно - сказав, что мы, рациональные животные, обладаем отличным от других животных видом разума.

Такой взгляд на человеческий менталитет был доминирующим на протяжении тысячелетий, но в наши дни он становится объектом растущего скептицизма. Никто, конечно, не сомневается, что между человеческим разумом и разумом других животных существует множество существенных различий, но ряд известных результатов в области сравнительной психологии и когнитивных наук заставляет усомниться в идее единственного, категорического различия. Ведь, с одной стороны, многие животные, традиционно классифицируемые как "нерациональные", ведут себя так, что явно отражают значительный интеллект и изощренность репрезентации. А с другой стороны, мы, "рациональные животные", на поверку оказываемся гораздо менее рациональными, чем нам хотелось бы думать, проявляя систематическую склонность принимать необоснованные умозаключения, делать неразумный выбор и давать надуманные обоснования своим убеждениям и поступкам.

Однако прежде чем встать на ту или иную сторону в этом споре, следует спросить, что означает классическая доктрина. Прежде всего, что такое "рациональность"? Несмотря на свою известность, это понятие несколько туманно. Конечно, существуют различные известные утверждения об отличительных способностях рациональных животных: что только они могут говорить на языке, заниматься концептуальным мышлением, делать умозаключения, понимать разницу между добром и злом и т. д. Но эти якобы отличительные атрибуты, предположительно, должны быть следствиями более базового когнитивного различия, а не частью определения рациональности как таковой. В любом случае, ответ на вопрос о том, что считать владением языком, умозаключениями и т. д., может зависеть от взглядов на природу рациональности. Если, например, способность к умозаключениям считается отличительной чертой разумных животных, то проведение границы между подлинными умозаключениями и неинферентными когнитивными переходами будет зависеть от взгляда на то, что делает переход между репрезентациями подлинно рациональным по своему характеру. Таким образом, наша проблема заключается в том, чтобы понять, что такое рациональность как таковая, а это не сразу понятно.

Рисунок 10.1. Порфировое дерево

 

Более того, чем бы ни предполагалась рациональность, неясно, что можно подразумевать под утверждением, что рациональный разум отличается "по виду" от разума других животных. В конце концов, существует множество существенных различий между когнитивными способностями видов животных: одни обладают способностью к распознаванию образов, другие - к эпизодической памяти, третьи - к метакогниции и т. д. Если каждое различие в когнитивных способностях влечет за собой различие между видами разума, то виды разума дешевы, и утверждение о том, что рациональный разум отличается по виду от нерационального, теряет свой особый интерес. Но если не всякое такое различие влечет за собой различие между видами разума, то каков наш критерий для различия "в роде"? И снова ответ не очевиден.

Обычно в популярной прессе, а также в некоторых научных и философских работах при обсуждении вопроса о том, отличается ли рациональный разум по типу от нерационального, занимают позицию в этом споре, не уделяя особого внимания этим предварительным вопросам. Я же, напротив, сосредоточусь исключительно на предварительных вопросах: что такое рациональность и что можно подразумевать под утверждением, что ее наличие порождает другой вид животного разума. Я стремлюсь дать краткое и взвешенное представление о том, что может означать утверждение о том, что рациональный разум отличается по типу от нерационального, и как оно может быть мотивировано. Отвечая на эти вопросы, я буду стремиться не к тому, чтобы отразить взгляды какого-либо конкретного исторического сторонника тезиса о различии в роде, а к тому, чтобы обозначить наиболее правдоподобное и интересное, на мой взгляд, понимание этой идеи.

 

Что такое рациональность?

Что же тогда означает называть животное "разумным"?

В одном смысле термин "рациональный" применяется к вещам, которые соответствуют определенному нормативному стандарту. Назвать поступок рациональным в этом смысле - значит, примерно, сказать, что он хорошо соразмерен имеющимся причинам, а назвать агента рациональным - значит сказать, что он предрасположен к совершению таких поступков. Однако, когда аристотелевские философы определяли человека как рациональное животное, этот нормативный смысл рациональности, конечно, не был тем, который они имели в виду. Они не собирались утверждать, что люди добиваются особых успехов в действиях, подкрепленных причинами: им было хорошо известно, что люди прислушиваются к причинам лишь очень несовершенно и легко поддаются влиянию нерациональных сил. Они хотели утверждать, что люди способны действовать, руководствуясь соображениями причин (при этом под действиями понимается не только перемещение тела, но и совершение когнитивных актов, таких как суждение, умозаключение и т. д.). Таким образом, Аристотель считал разумных животных обладателями особого рода способностей (a dunamis meta logou: способность, проникнутая разумом) и проводил различие между простым действием в соответствии с правильной причиной (kata ton orthon logon) и действием из правильной причины (meta tou orthou logou). Рациональная способность - это способность действовать не только так, как это действительно поддерживается причинами, но и исходя из понимания причин.

Сказать, что человек - рациональное животное в этом смысле, значит утверждать, что наши центральные животные способности - те, которые направляют и управляют нашей особой разновидностью животной жизни, когда все идет хорошо, - имеют такой характер: они позволяют нам не просто действовать способами, которые на самом деле поддерживаются причинами, но и действовать, исходя из понимания этих причин. Это не значит, что мы реализуем эти способности