Книга Мир лабиринта и костей - Микки Хост

что он способен! — испуганно выпалила Стелла.

— Если бы он хотел убить меня, то уже убил бы, верно?

— Ему нужно зрелище. Кровавая бойня и унижения. Нужно, чтобы ты признал, насколько ты ничтожен. Поэтому сдайся до того, как он начнёт сражаться всерьёз. Пусть считает тебя слабым. Главное, что ты будешь жив.

Гилберт громко цокнул языком и, стряхнув руки Стеллы, шагнул в круг. Она почувствовала, как магия Катона отталкивает её, ограждая сам круг, и вся сжалась. Катон стоял в самом центре, оперевшись на свой меч, и с доброжелательной улыбкой смотрел на Гилберта. Охотники затаились, заулыбались, готовые в любой момент начать наслаждаться зрелищем.

— Итак, — громко произнёс Катон, — я очень рад, что ты не сбежал, малыш. Какое оружие выбираешь?

«Только не меч, — подумала Стелла, вцепившись в руку Фортинбраса и испуганно смотря на Гилберта. — И кинжалы нельзя, и топоры тоже… Копья тоже нельзя, как и лук со стрелами… Ничего нельзя! Он даже иглу способен превратить в оружие!»

— Я выбираю тело, — сказал Гилберт.

Сердце Стеллы подскочило едва не до горла и застряло в нём.

— Что?

— Ты всё слышал, — спокойно повторил Гилберт. — Я выбираю тело.

— Элементали, — прошептала Стелла, подняв глаза на Фортинбраса. — Он шутит?

— Не шутит, — ответил тот дрогнувшим голосом. — Тело — сильнейшее оружие любого великана, но даже так ему не выстоять.

От страха Стелла хотела провалиться сквозь землю. Может, ещё не поздно вмешаться? Может, Катон всё же даст ей шанс и…

— Хорошо, — согласился Катон, после чего отпустил меч, и тот растворился в тенях. — Тело так тело. Хотя, может, ты просто хочешь покрасоваться перед дамами?

Если у Гилберта и был какой-то ответ, то озвучить его он не успел. Катон сорвался с места, распавшись на тени, налетел на Гилберта и повалил его на землю, впечатав затылком в мёрзлую землю. Стелла дёрнулась вместе с Фортинбрасом, налетевшем на ограждающий барьер, и едва не сползла с его руки, ощущая слабость во всём теле.

Охотники тут же заорали, засвистели, начали скрещивать мечи и кинжалы, высекая искры в воздух и наполняя его противным металлическим скрежетом. Крылья Джинна беспокойно хлопали, Пайпер испуганно прижалась к Джонатану, но неотрывно следила за тем, как Гилберт пытается сбросить с себя Катона.

На самом деле это и не должно было быть боем. Это было простым избиением, развлечением, удовольствие от которого получал только Катон. Ему нравилось поднимать шум, говорить о правилах, которые нарушались в первые же секунды, и создавать ощущение, что противнику никто не в силах помочь. Барьеры нужны были именно для этого: чтобы не позволить Гилберту выйти из боя раньше времени и чтобы Фортинбрас не вмешивался. Чтобы никто из них не мог даже шагу ступить в круг, только стоял и смотрел, зная, какую чудовищную ошибку они совершили, не сумев переубедить Гилберта.

Наконец он, кое-как извернувшись, ударил Катона коленом в бок и оттолкнул от себя. Поднявшись, Гилберт утёр кровь с подбородка, — должно быть, удар оказался слишком сильным даже для великана, — выпрямился и впился в Катона сосредоточенным взглядом.

— Я тебя на кусочки разорву, — процедил Охотник сквозь зубы, растворившись в тенях.

Стелла ещё крепче сжала руку Фортинбраса, стараясь уследить за тенями. Они метались в разные стороны, проскальзывали мимо, совсем легонько касаясь Гилберта, из-за чего он только сильнее напрягался. Даже Стелла, тысячи раз наблюдавшая за Катоном, не научилась угадывать моменты, когда он атакует. В нём вообще, казалось бы, ничего нельзя предугадать, разве что жестокость, которую он проявлял, забывая обо всём, кроме боя.

Одна из теней врезалась Гилберту в спину, повалила его на землю. Он тут же поднялся, но вторая тень ударила слева, оттолкнув его к барьеру. Третья подкралась снизу и обвила ногу, потянула в сторону. В момент, когда Гилберт начал терять равновесие, Катон набросился на его спину, схватил за волосы и со всей силы ударил лицом в землю. Стелла закричала, спрятав лицо на плече у Фортинбраса, но через секунду вновь смотрела на бой. «Это из-за тебя, — шептала совесть, пока тени Катона терзали Гилберта, рвали его одежду, кусали за руки и царапали спину. — Из-за тебя! Ты же могла просто сдаться!»

Радостные возгласы охотников становились громче. Катон вновь исчез, остались только тени, на несколько мгновений отступившие. Гилберт медленно поднялся. Камзол висел на нём окровавленными лоскутами, через которые были видны глубокие раны и фиолетовые синяки. Волосы на затылке слиплись от крови, нос был сломан. Сколько прошло с момента начала боя? Минута? Две?..

Катон атаковал снова, но Гилберт кое-как отвёл удар. Тени вновь окружили их, продолжали цепляться к великану, кусать, царапать и отрывать от него по маленькому кусочку, пока Катон атаковывал снова и снова. Стелла едва успевала следить за ним: он метался по кругу быстрее, чем его тени, ударял там, где Гилберт меньше всего ожидал, и даже дикий смех, который звучал всё громче и громче, не выдавал его. Катон искренне наслаждался происходящим, с улыбкой заламывал Гилберту руки, швырял его, как тряпичную куклу, расцарапывал ему спину и то и дело пытался свернуть шею. Стелла была уверена, что пару раз видела, как в руке Катона блеснуло лезвие, но не видела, куда оно делось секундой позже. Катон использовал только тени, бывшие частью его тела, клыки и когти. По крайней мере, пока. Но Стелла не была уверена, что Гилберт продержится ещё хотя бы минуту.

Он, бесспорно, обладал внушительной силой, однако всё равно был слабее Катона. Может, если бы у него было столько же времени, сколько у Фортинбраса, если бы у него был Арне, который всегда был настороже, у Гилберта появился бы шанс выиграть этот бой. Он бы, возможно, сумел нанести Катону хотя бы один удар.

Это было нечестно. Гилберт не успевал даже руки поднять, тени тут же набрасывались на него, валили на землю, держали, не позволяя пошевелиться, предоставляя Катону делать то, что он хочет. Гилберт изо всех сил вырывался, рычал и, кажется, был готов в любой момент перейти на рокот, но тени затыкали ему рот и лишали зрения, пока Катон продолжал рвать его тело на кусочки. На руках не осталось ни одного живого места, как и на спине и груди. Стелла была уверена: Катон