Книга Основы человечности для чайников - Екатерина Владимировна Шашкова

где-то быть, а то моя, похоже, улетела.

Интермедия 3. Ученик волшебника

2005 год

Многие идеи кажутся глупостью в тот самый момент, когда приходят в голову. А некоторые – еще раньше. То есть они изначально задумываются как глупость – и именно этим подстегивают, подначивают, требуют: «Ну давай, воплоти нас в жизнь! Или слабо?»

Людвигу было не слабо.

Особенно не слабо ему было под конец выпускного, когда приличные девочки уже разбежались спать, девочки чуть менее приличные упорхнули куда-то догуливать (прихватив с общего стола пару бутылок шампанского), несколько разнополых пар испарились в неизвестном направлении (возможно, вместе), зануда Харитонов прочитал лекцию о вреде пьянства (но никуда не ушел), а Андрюху совместными усилиями погрузили в такси и отправили домой (не факт, что по нужному адресу)… В общем, в тот дурацкий момент, когда оставшиеся в строю выпускники, подогретые алкоголем и праздничной эйфорией, вывалились из кафе, Людвигу море было по колено, а речка – и вовсе по щиколотку.

– А пошли на набережную, – предложил Харитонов на правах старосты (теперь уже бывшего). – Мы после школьного выпускного ходили туда рассвет встречать.

– Точно, ходили! – подтвердил Мишка, окончивший совсем другую школу (и даже в другом городе).

– Ходили, ходили! – загалдели все вокруг, кроме Насти – единственной девушки, продержавшейся до конца гулянки.

Ну как продержавшейся… Это остальным надо было держаться, крепиться и не понижать градус, а ее алкоголь, кажется, вообще не брал. И сейчас она стояла, посмеиваясь, и смотрела на окружающих свысока. В буквальном смысле – росту в ней было за сто восемьдесят сантиметров, плюс каблуки.

– Насть, а ты не ходила, что ли? – удивился Харитонов, который даже в таких вопросах любил точность.

– Неа. У нас в деревне набережной нет, так что мы на кладбище ходили. Оно на верхушке холма было, оттуда вид красивый. Ну, типа первый рассвет взрослой жизни, все дела.

– Не, на кладбище мы не пойдем, – решил за всех Харитонов, – а вот залезть куда-нибудь повыше можно. Откуда у нас самый крутой вид?

– С моста! – сорвалось с языка раньше, чем Людвиг успел осознать, что именно он говорит и зачем. Потому что одновременно с этим ему пришла в голову идея. Та самая, заведомо глупая, но такая притягательная. – Серьезно, пошли на мост! И высоко, и недалеко, и обзор во все стороны!

– Немец дело говорит! – тряхнул головой Мишка.

– Значит, идем, – одобрила Настя, и ее улыбка (кривоватая, слегка щербатая… не голливудская, будем честны, улыбка) дала Людвигу понять, что его идея воистину гениальна.

Впрочем, почти все его идеи были если не гениальны, то близки к тому. И к завоеванию женских сердец это относилось далеко не в последнюю очередь.

Подняться на мост (длиннющий, высоченный, соединяющий две части города) стоило немалых трудов (особенно учитывая количество выпитого), но результат не разочаровал. Свежий ветер трепал волосы, жилые кварталы казались далекой россыпью огоньков, а восточный край неба медленно светлел, разбавляя бледно-розовым густую ночную синеву.

– Сфоткаться надо! – сказал Харитонов.

– Надо, – кивнул Людвиг, уже пару минут искавший повод привести свой план в действие. – А ну, вставайте все сюда, к ограде!

Одногруппники засуетились, собираясь в указанной точке.

– Не помещаетесь! – Мишка протер рукавом объектив старенькой мыльницы, словно надеясь, что от этого что-то изменится. – Ближе давайте, а то я на дорогу вывалюсь. – Вываливать друга под колеса машинам никому не хотелось, поэтому народ сгрудился теснее. – Все равно не влезаете! Немец, что ты сбоку ютишься? Давай в центр!

– Так сойдет? – Людвиг одним движением запрыгнул на узкий металлический парапет и застыл там, раскинув руки.

– А теперь в высоту не влезаете, – флегматично отметил Мишка.

– Майер, спустись немедленно! – зашипел Харитонов.

Настя не сказала ничего, но напряглась, как перед прыжком, словно уже прикидывала, как хватать Людвига, если он начнет падать.

Она, кстати, занималась волейболом, так что вполне могла и поймать.

Падать Людвиг не планировал.

Во-первых, он был почти трезв и в последнюю пару часов к алкоголю прикладывался разве что для вида, чтобы не отрываться от коллектива.

Во-вторых (о чем никому вокруг знать не стоило), у него было несколько подходящих заклинаний в запасе, и Людвиг искренне считал, что успеет активировать все это богатство, даже навернувшись с моста. В-третьих, он так уже делал.

И по перилам ходил. И падал. И успевал активировать.

А с крыши второго этажа – однажды не успел. Получилось больно.

Но прямо сейчас никакой реальной опасности не было, и Людвиг чувствовал себя абсолютно спокойно. Немного напрягся только раз, когда по мосту проехала здоровенная фура, – перила отчетливо задрожали, еще и ветер дунул не вовремя, бросил в лицо прядь волос.

– Слезь, пожалуйста, – попросила Настя.

– Зачем? Лучше сама забирайся сюда, тут прикольно!

– Я снимаю, – зачем-то озвучил Мишка.

– Да погоди, никто же в камеру не смотрит, – отмахнулся Харитонов.

– А я на видео. Чтобы, если он сверзится, у нас было доказательство, что мы его не толкали.

– Прекрати немедленно!

– Снимать?

– Шутить!

– Да какие шутки? За это же правда посадить могут!

– Люд, слезай, – снова подключилась Настя и придвинулась на полшага ближе.

– А что мне за это будет?

– Эксклюзивный подзатыльник.

– Не, тогда точно здесь останусь! – Людвиг демонстративно потянулся, покачнулся на носках.

И запоздало сообразил, что парадные ботинки менее приспособлены к экстриму, чем старые растоптанные кеды. Подошва опасно заскользила по металлу, слегка влажному от утренней росы.

По мосту прогрохотала очередная фура, и перила мелко завибрировали.

Людвиг мысленно выругался, а внешне – не слишком успешно выровнялся. Кое-как подобрался, застыл в условно устойчивой позе, всерьез раздумывая, как бы так ухитриться спрыгнуть на твердую землю (точнее, на твердый бетон) и не потерять лицо.

Следующая фура снова пустила дрожь по мосту, навстречу ей пронеслась еще одна.

Колебания стали резкими и хаотичными. Кажется, весь мост зашатался, как детская башенка из деревянных кубиков, криво поставленных друг на друга.

А потом раздался вскрик. Откуда-то снизу, из-под моста. Не очень громкий, короткий, но достаточно панический, чтобы Людвиг сиганул вниз раньше, чем успел сообразить, что делает.

До воды, конечно, не долетел, торопливо активировал одну из заготовок, оттолкнулся каблуком от загустевшего воздуха, потом еще раз. На третьем шаге плотное пространство под ногами ощутимо прогнулось, затрещало, но Людвигу удалось в прыжке ухватиться за какую-то арматурину, повиснуть на ней и дотянуться ногами до опоры моста.

Парадные ботинки, жесткие и неудобные, то и дело норовили выскользнуть из узкого стыка между бетонными блоками, но в целом приземление можно было считать удачным. Разве что ладонь саднило – арматурина оказалась шершавой, как наждачка, еще и с зазубринами по краю.

Ну да ладно, не смертельно, какое-то время продержаться можно.

– Хорошо висим, да? – весело спросил Людвиг, перебирая в голове подходящие формулы и символы, чтобы разрулить ситуацию наименее травматичным образом. Простые знаки, пожалуй, не годились, а для полноценной сигиллы не хватало мела, карандаша или хотя бы тюбика губной помады. Досадно.

Мальчишка-подросток прошипел сквозь зубы что-то неразборчивое. Кажется, это