Книга На сцене и за кулисами. Первые шаги на сцене. Режиссерские ремарки - Джон Гилгуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Испанские пьесы не снискали популярности. По неизвестной причине английская публика всегда подозрительно относится к спектаклям, состоящим из нескольких пьес, и я не думаю, что такого рода зрелище хоть раз имело успех в Вест-Энде.
* * *Вскоре после окончания сезона в «Корт тиэтр» Леон М. Лайен решил внести свой вклад в торжества по случаю столетия со дня рождения Ибсена, поставив «Привидения». Миссис Патрик Кембл должна была впервые выступить в роли фру Альвинг, а на роль Освальда был приглашен я.
Ставил пьесу Питер Годфри, руководивший в то время «Гейт тиэтр», и наши первые репетиции начались на крохотной сцене этого театра на Виллиерс-стрит. Миссис Кембл, водворившись в низком плетеном и скрипучем кресле, восседала с китайским мопсом на коленях и читала свою роль по тетрадке, куда переписала ее крупным четким почерком какая-то преданная служанка. Когда текст читал кто-либо другой, миссис Кембл опускала тетрадку и мрачно взирала на говорившего.
Скоро мы заметили, что она разбирается в постановке и всех ее деталях гораздо больше, чем остальные занятые в пьесе актеры. Будь миссис Кембл режиссером, она не уступила бы миссис Кембл-актрисе. Она чрезвычайно помогла мне в эмоциональных местах моей трудной роли, ярко и образно излагая свои советы. В сцене, где Освальд рассказывает матери о своей ужасной болезни, она порекомендовала мне: «Сохраняйте неподвижность. Уставьтесь на меня. А теперь говорите, как говорит человек, страдающий морской болезнью. Лишите голос выразительности и изъясняйтесь так, словно вас тошнит. Этот совет дал мне когда-то Пинеро, и я всегда помню о нем».
Сама миссис Кембл играла на репетициях очень неровно. Сначала нам даже казалось, что она не знает ни одного слова из своей роли; однако на генеральной репетиции, когда мы ожидали, что она опоздает или будет нервничать, миссис Кембл поразила нас. Она прибыла минута в минуту, превосходно помнила текст и полностью владела своим блистательным талантом.
Кроме премьеры, показанной в воскресенье вечером, мы сыграли в «Уиндеме» восемь утренних спектаклей. Но пьеса, видимо, не заинтересовала зрителей, и сборы оказались довольно скромными. Когда миссис Кембл приходилось поворачиваться спиной к публике, она то и дело шептала мне: «В первом ряду опять сидят маркиз и маркиза «Ни души!»
В довершение наших трудностей, грохот пневматических отбойных молотков, врывавшийся в театр (в это время шел ремонт Черинг-Кросс-род), едва не свел нас с ума.
Я завтракал с миссис Кембл в ресторане «Улитка» на Грик-стрит. Она учила меня есть улиток и рассуждала со мной на самые разнообразные темы. Я считаю, что она — лучшая собеседница в мире, особенно когда ты находишься с ней вдвоем. Знаменитые истории о ее невозможном характере, вспыльчивости и разящем остроумии отнюдь не преувеличены, но, рассказывая только об этих ее чертах тому, кто не встречался с ней лично, можно создать у слушателя превратное представление об этой замечательной женщине. Красота и успех в театральном мире далеко не всегда являются признаком гениальности. Вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что миссис Патрик Кембл действительно была одной из крупнейших фигур своего театрального поколения. Каждый ее жест, каждое слово тут же подхватывались и делались достоянием гласности. Она всегда не любила дураков и была необычайно вспыльчива, но таковы уж все первоклассные актеры. Однако надо помнить, что Ирвинг и Сара Бернар имели собственные театры, где сами устанавливали правила поведения и нарушали их, когда хотели. У миссис Кембл своего театра не было, а драматурги, директоры, режиссеры и актеры, естественно, не желали, чтобы их подавляла более сильная индивидуальность, и в последние годы жизни миссис Кембл отказывались брать на себя ответственность, сопряженную с приглашением такой актрисы, какою была она.
* * *В 1928 году умерла Эллен Терри. Собор св. Павла в Ковент-Гардене, где происходило отпевание, представлял собой незабываемое зрелище. Пол храма был устлан ароматными травами, а в центре придела, под золотым покровом, стоял катафалк, вокруг которого горели свечи; но гроба не было, и никто не носил траура. Когда служба кончилась, органист заиграл «Лондондерри», и поток людей в светлых костюмах и веселых летних платьях заструился на залитую солнцем улицу…
Я вспоминал о рождественских праздниках в Гледхау-Гарденс, о своей волшебнице-крестной, которая сказала мне: «Читай Шекспира», и о том, как незадолго до своей смерти она однажды сама читала Шекспира в моем присутствии. В театре «Хеймаркет» был утренник. Когда занавес поднялся, глазам зрителей предстала сцена в серых сукнах — на ней стояли только заваленный цветами стол и кафедра, на которой лежала большая книга. Я тогда все еще питал любовь к декорациям и поэтому был несколько разочарован. Затем вышла Эллен Терри. Ее седые пышные волосы разделял прямой пробор, лицо было красивым и благородным, а изящные нервные руки подхватывали длинное белое платье. Вначале она говорила с серьезным видом профессора, читающего тщательно подготовленную лекцию, хотя по временам отрывала глаза от книги и делала какое-нибудь восхитительно обыденное замечание или отпускала шутку, чтобы слушателям было приятно и не скучно. Затем последовали искусно вмонтированные в текст сцены из Шекспира. Там были монологи из многих прославленных ролей Эллен: Джульетты, Порции и Беатриче, а также отрывок из той сцены «Как вам это понравится», где герцог изгоняет Розалинду. Когда Эллен Терри дошла до этого места, она схватила большую книгу с кафедры и, прижав ее к груди, заходила взад и вперед по сцене: она играла все роли — и Фредерика, и Селию, и Розалинду.
Сударыня, спешите удалиться
От нашего двора.
Я, дядя?
Да.
………………………………………….
О, бедная сестра, куда пойдешь ты?
…………………………………………
В Арденский лес на поиски отца.
И вот она уже сидит на столе с книгой в руках и болтает ногой. Вазы опрокидываются, лилии и охапки красных гвоздик падают на пол, вода струится по бархатной
