Книга Война сделана невидимой. Как Америка скрывает человеческие жертвы своей военной машины - Норман Соломон

выбором, а всего лишь честной ошибкой.

 

Сроки имеют решающее значение в СМИ и политике - и никогда не имеют такого значения, как когда на кону стоит война. Журналистов совершенно не устраивает, когда они годами придерживаются военной линии, а потом, наконец, сообщают, что на самом деле: Теперь об этом можно рассказать - и на много лет позже.

Практически весь медийный истеблишмент США во всеуслышание поддержал нападение США на Афганистан в начале октября 2001 года. Двадцать лет спустя многие из тех же самых изданий говорили, что война была непродуманной и обреченной с самого начала. Сразу после начала вторжения в Ирак в марте 2003 года, за редким исключением, даже основные новостные организации, которые выражали трепет или несогласие, встали в очередь, чтобы поддержать военные действия. Два десятилетия спустя многие из тех же СМИ называли вторжение в Ирак худшей внешнеполитической ошибкой США в истории.

Но такая постановка вопроса ускользает от структурной лживости, которая по-прежнему встроена в военно-промышленный комплекс с его корпоративными СМИ и политическими крыльями. Война настолько нормализована, что ее жертвы, как будто пораженные божьим промыслом, регулярно рассматриваются как жертвы без виктимизаторов, возможно, не более обиженные, чем люди, страдающие от последствий плохой погоды. То, что американские политики называют ошибками и просчетами, для других более уместно описывать такими словами, как "катастрофы" и "зверства". Приписывание американских войн ошибочным суждениям, а не преднамеренной и чрезвычайно выгодной агрессии - целесообразно, так как накрывает политический стол для предполагаемой решимости в следующий раз использовать лучшее суждение, а не оспаривать предполагаемую прерогативу нападать на другую страну по своему усмотрению.

Когда война в Афганистане наконец закончилась, основные американские СМИ - после того как они горячо поддержали вторжение, а затем и оккупацию - были завалены рассказами о том, как плохо велась война, как неумело или обманно действовали Белый дом и Пентагон. Некоторые аналитические материалы и комментарии могли бы показаться немного стыдливыми, но новостные издания предпочитали не вспоминать о своей прежней поддержке той же самой войны в Афганистане, которую они теперь называют безрассудством.

Массовые расходы США на венчурный милитаризм, не увенчавшийся триумфом в Афганистане и Ираке, вызвали сожаление (чтобы не сказать раскаяние), но мало что свидетельствует о том, что лежащее в основе этого расстройства внушение повторения было изгнано из внешнеполитического руководства Америки или средств массовой информации, не говоря уже о ее политической экономике. Напротив: силы, которые втянули Соединенные Штаты в развязывание войн в многочисленных странах, все еще сохраняют огромное влияние на внешние и военные дела. Для этих сил со временем необходимо менять форму, в то время как государство, ведущее войну, продолжает править.

Тот факт, что стратегии и формы вмешательства развиваются, особенно в направлении дальнейшей опоры на воздушную мощь, а не на наземные войска, делает жертв огневой мощи США еще менее заметными для американских глаз. Это ставит перед нами задачу по-новому взглянуть на продолжающийся милитаризм и настоять на том, чтобы реальные последствия для людей, оказавшихся на другом конце американского оружия, были выставлены на всеобщее обозрение и восприняты всерьез в человеческом плане.

Несмотря на все, что произошло с тех пор, как в середине сентября 2001 года президент Джордж Буш-младший поклялся "избавить мир от злодеев", ключевые вопросы в значительной степени уклоняются от внимания доминирующих американских СМИ и политических лидеров. То, что красно-бело-голубой милитаризм наносит ущерб другим странам, - это не только вопрос моральных принципов. Соединенные Штаты также находятся под угрозой.

То, что мы живем в едином взаимозависимом мире, больше не вызывает сомнений. Иллюзии об американской исключительности были окончательно опровергнуты глобальной климатической чрезвычайной ситуацией и пандемией COVID-19, а также постоянно присутствующей и усугубляющейся опасностью термоядерной войны. На планете, которая во многих отношениях является круглой, то, что происходит вокруг, происходит и вокруг.

 

В одной версии СМИ страдания захваченных были прискорбными, но второстепенными. В другом медиаповествовании страдания захваченных были душераздирающими и глубокими.

То, что началось 20 марта 2003 года в Ираке и 24 февраля 2022 года на Украине, привело к ужасному страху, мучениям, боли и смерти в этих странах. В человеческом плане разницы нет. Решения Белого дома и Кремля, сопровождаемые обильной обманчивой риторикой, были сопоставимы по моральной порядочности: никакой. Люди, живущие в двух захваченных странах, пережили схожие события. Но в Соединенных Штатах реакция была совершенно разной.

Сразу же после вторжения в Ирак и в течение длительного времени после него в Соединенных Штатах царил стандартный взгляд сквозь темное стекло. В то время как жизни американских военнослужащих были велики, остальные оставались вне фокуса или невидимыми, не заслуживающими беспокойства, а тем более скорби. Страдания людей в Ираке нужно было представлять себе, так как их было крайне мало, чтобы их можно было увидеть или услышать через обычные средства массовой информации или донести до лидеров в Вашингтоне. Во время вторжения и в последующие годы - по телевидению или радио, в печатных изданиях или на экранах устройств, в атмосфере военного времени, которое для большинства американцев едва ли было военным, - иракцы представали как спорадическая серия мимолетных и мерцающих образов, не более ощутимая часть человеческой реальности, чем любое другое скопление пикселей. Вторжение в Ирак по адресу было главным образом связано с Соединенными Штатами, с нами. Постоянный поток нарративов, будь то из Белого дома, Госдепартамента, Капитолийского холма или непосредственно из СМИ, постоянно подкреплял дефолтную веру в центральность американского существования как светоча для всего мира; "американскую исключительность" с неисчерпаемым запасом энергии. В такой политической и социальной обстановке насколько реальным мог казаться иракский народ?

Под влиянием интенсивной пропаганды со стороны СМИ и собственного правительства американцы поняли, что украинский народ полностью заслуживает сочувствия, глубокой озабоченности, поддержки. Двумя десятилетиями ранее того же заслуживали иракцы, но их испытания - если они вообще изображались - легко относились к категории труднопреодолимых превратностей войны, тем более что их страдания были вызваны вооруженными силами правительства, которое рефлекторно считалось благонамеренным. Неоправданные проступки, такие как открытые убийства мирных жителей или садистские пытки в тюрьме Абу-Грейб под Багдадом, официально рассматривались как аномалии, а не как показатели, и как PR-проблемы для США в арабском мире.

Лишь изредка фотографии американских пыток появлялись на всеобщее обозрение. Постепенно в прессе появлялись жуткие описания, но они не имели большой силы воздействия на СМИ и в основном оказывались под политическим ковром. Президент Обама признал на пресс-конференции в августе 2014 года: "Мы пытали некоторых людей". И добавил: "Когда мы применили некоторые из этих усиленных методов допроса