Книга Курсант: Спецотдел МВД СССР - Рафаэль Дамиров

вечер с горя и уснул под забором. Дело в январе было. Замерз насмерть. Колдовство? Колдовство!. А еще был случай, когда пацаны деревенские залезли к колдуну в дом, думали, найдут, чем поживиться. Но не оказалось внутри ничего. А вот Иван их застукал. Догнать не догнал, но разглядел, кто-такие были, и запомнил.

— И что? — недоуменно пробормотал я. — Тоже скажете, что мальчишки погибли?

Ее длинная, путаная и эмоциональная речь совсем сбила меня с толку, как будто паутиной облепили, прямо из неметеных углов избы.

— Типун тебе на язык, живые они. Только одного из школы исключили за учебу плохую, а второго в колонию для малолетних забрали. За воровство социалистической собственности. Бутылки он пустые из склада сельмага воровал, что люди сдавали.

Антонина Петровна перевела дух и выразительно посмотрела на меня — мол, это ли не аргумент.

— За бутылки в колонию? — я удивленно поднял брови. — Ничего не путаете?

— Так это уже не в первый раз было. И даже не второй.

— Так, может, судьба у них у всех так сложилась, а Иван ни при чем?

— Как это ни при чем? — всплеснула руками бабулька. — Столько душ на тот свет отправил. И Ксюшеньку мою он, паскуда, загубил. Чую я это…

Глава 19

— Успокойтесь, Антонина Петровна, возможно, Погибов ни при чем, — постарался я ответить как можно ровнее.

— Вы же милиция, вот вы и проверьте! — брызнула слюной бабулька, уже переключившись на меня. — Пять лет прошло, а никому дела до Ксюшеньки нет. И не одна же пропала. Еще три бабы. Но те гулящие, говорят, были, а моя…

— Вы лучше вспомните, что дочь говорила перед тем, как пропасть? Куда собиралась?

— В лес она пошла, травки на чаек подергать. Ничего такого не говорила.

— А куда в лес? По “Дороге слез”?

— А другой дороги у нас и нету, это потом уже так ее прозвали.

— Ясно, спасибо за помощь, если что-то еще вспомните, мы в пустующем доме возле сельмага обосновались.

— Знаю я, — махнула рукой Пермякова. — Только не вспомню я больше ничего. Память не та, да и лет столько прошло… Может, чаю?

— Нет, спасибо, служба, — я брезгливо передернул плечами, как-то не сдержался, оставалось надеяться, что хозяйка не заметила.

***

— Итак, Алексей, расскажи, что ты должен делать, — я буравил взглядом Каткова, уже третий раз повторяя инструктаж.

— Да понял я, понял… — криминалист опустил глаза, а взгляд его при этом бегал. — А точно Никита Егорович добро дал?

— Точно, — соврал я. — Но он еще из райцентра не вернулся, поэтому будем действовать без него. Время не терпит. Погибов может замести следы, так что нам во что бы то ни стало нужно попасть в его подпол. Повтори, что ты должен делать.

— Я буду следить за ним незаметно, когда он поведет свою “паству” на вечерний променад, ты в это время проникнешь в его дом, и если ему вздумается вернуться раньше, то я тебя предупрежу.

— Все правильно, только насчет “незаметно” — я почему-то сильно сомневаюсь. Такого солидного мужчину, как ты, издалека видно. И пальтишко с каракулем, и шапка из египетской шиншилы. Не получится у тебя скрытно, Алексей.

— Шапка у меня обычная. Из соболя. И вообще, шиншилы в Египте не живут.

— А, ну да, прости. Конечно, обычная. Половина Моховцев собольи шапки носят, а другая половина в чернобурке щеголяет.

— А что мне, прикажешь переодеться в ватник и кролика?

— Мысль неплохая, но, боюсь, с размером будут трудности, да и маскировка такая не поможет. Я ж говорю, что парень ты широко уважаемый. Заметный. Ты лучше не прячься. А броди, будто прогуливаешься, и кизяки на дороге вмерзшие пинай. Они поймут, что просто городскому скучно стало в дому сидеть. А сам за нудистами поглядывай и если что — мухой ко мне. Ясно?

— Ясно, а как я тебя предупрежу? Какой сигнал подать. Давай покаркаю.

— Нет, — чуть не прыснул я, — боюсь, от твоего карканья, наоборот, вся деревня сбежится, посмотреть, что за ворона такая сыра объелась. Ты в дом зайдешь и предупредишь.

— Ну, не знаю… К нему в дом я не хотел заходить. Все-таки это незаконно.

Ага, вот хитрец, хочет, значит, чтоб я один, если что, марался. И не остыли еще воспоминания у меня про прошлый погреб в Хакасском Усть-Бюре.

— Незаконно, Алеша, женщин деревенских убивать, а это называется — негласные оперативно-розыскные мероприятия. Мне больше некого просить. Ну не Свету же. Тем более будет странно, если дама кизяки будет пинать.

Я даже пошевелил ногами, изображая Светину походку на каблучках.

— Ладно, — Катков вздохнул, как будто-то я отправлял его могилу себе рыть.

Спец по своей части, он конечно, отличный. Но в разведку я бы с ним не пошел. А вот со Светой бы пошел…

Лишь только стемнело, Иван вывел своих питомцев на прогулку. В этот раз их набралось аж почти два десятка. Почкуются они, что ли? Процессия традиционно собралась возле дома гуру, а потом двинулась по центральной улице деревни, дабы явить себя всему миру. Но мир дальше Мохово не простирался.

Я пошарился в сараюшках на нашем подворье и надыбал стамеску, сапожный нож со скошенным лезвием и кусок проволоки. Нехитрый набор взломщика завернул в тряпицу и, держась тени домов, как бывалый домушник, не спеша двинулся к объекту.

Дорогу перебежала черная кошка. Уселась на обочине и подозрительно на меня уставилась. Может, и вправду за вора приняла?

— На кого работаешь? — спросил я котейку.

— Мур, — ответил тот.

— Коллега, — улыбнулся я.

Вот и обитель “провидца”. Калитка нараспашку, на двери замка нет. Гуру проповедовал открытость и демонстративно не запирал свое жилище, дескать, смотрите, люди добрые, как я живу аскетично и непритязательно.

Все уже знали, что брать у Ивана нечего, и даже местные пацаны-воришки обходили этот дом стороной, потому как слухи все-таки по деревне ходили недобрые (Пермякова постаралась), и многие считали Погибова колдуном, или на худой конец кем-то вроде гипнотизера.

Я прижался к стене дома и огляделся. Вокруг ни души. Ни тебе песен под гармошку, ни других гуляний. Не сезон еще, да день будний.

Чувстовал себя и правда вором, но настоящий домушник к делу готовится заранее. Вообще квартирные воры делятся на две основные категории: “здесь и сейчас” (срубить по-быстрому на дозу или на выпивку) и с профессиональной подготовкой. Сначала выясняют информацию о жертве. Особенно в нулевых, в эпоху стационарных телефонов, часто звонили и молчали в трубку. Если вам так делали, знайте, что вас пасли и выясняли, когда вы