Книга Любовь к роковым мужчинам - Светлана Лубенец

Почему жизнь так испортилась, почему люди вокруг превратились в скотов? Мужчина сначала связывал это с перестройкой, с тем, что разрушили социализм и вместо него построили капитализм… Но лишь недавно понял — нет, дело не в этом. Вон есть капиталистические страны, а люди все равно там прилично живут, мимо урны плюнуть боятся. Не‑ет, брат, тут в чем‑то другом закавыка!

Здесь надо отметить, что телевидение, и вообще нынешнюю культуру, Анатолий тоже никогда не одобрял. Показывают по зомбиящику всякую дрянь. Лучше не смотреть.

Но он‑то не смотрит, хорошо, а другие? А молодежь? Дети? Анатолия на днях буквально озарило, когда он с теткой той, случайной знакомой, поговорил. И понял, в чем причина беспорядка, царящего вокруг, — все дело в культуре. В книгах и в тех передачах, что по зомбиящику крутят.

Средства массовой информации — вот главный виновник.

Именно из‑за них люди портятся. Молодежь порочной становится, а богатеи наглеют. Итак, если кто и виноват в том беспорядке, что вокруг творится, так это кино с телевидением. И книги.

Главное, одна из представительниц этой самой «культуры», оказывается, проживала по соседству. Ритка Булгакова. Вроде приличная на вид. Но, оказалось, она порнографию пишет… Стыдоба. Значит, Ритка тоже из тех, кто во всем виноват. От которых надо мир избавлять.

Да‑да, нет смысла стрельбой по воробьям заниматься. Надо не шины «Мерседесам» прокалывать, не проституток душить, а именно тех уничтожать, от кого все зло идет, из‑за кого богатые наглеют, а бедные теряют совесть. О, мысль! Было бы здорово, например, Останкинскую башню взорвать. Сразу бы жизнь в стране наладилась.

…Анатолий перекусил наскоро яичницей и вышел из дома. Сел в машину, выехал и опять того типа за углом увидел — в синей «реношке». Плохо. Но отступать поздно. Куда дальше тянуть‑то?

Все‑таки решил ехать. На перекрестке осмотрелся — вроде «Рено» тот с места не тронулся, так и остался там, возле дома, стоять. Но на всякий случай Анатолий принялся петлять по городским улицам. Когда окончательно убедился, что «хвоста» за ним нет, направился в нужную сторону.

Окраина, пустырь. Вон и гаражи. Их в конце семидесятых построили, одно машино‑место и Анатолию выделили, как передовику производства. Как раз в восьмидесятом, летом. Навсегда запомнилось. В то лето Олимпиада в Москве была, а еще Высоцкий умер. А еще… А еще они с Любой тогда познакомились.

С Любовью…

Анатолий старался о жене лишний раз не вспоминать. Потому что ничего не прошло. Врут люди — время не лечит. Все равно больно. Они прожили с Любой несколько очень счастливых лет. А потом Горбачев к власти пришел, и потихоньку все стало разваливаться. А Люба… Люба нашла себе другого и уехала потом со своим хахалем в Америку, в конце восьмидесятых, за лучшей жизнью. Оставила Анатолия в этом хаосе. Одного. Оставила его…

Толя почувствовал, как дергается лицевой нерв. Нет, лучше не вспоминать. Зачем вспомнил? Зачем?!

Мужчина развернул машину и теперь аккуратно ехал вдоль реки, к гаражам, по нечищеной дороге. А кто тут чистить‑то будет… И гаражи вон уже наполовину развалились. Но ремонтировать их никто не собирается. Сколько Анатолий по инстанциям ни ходил, никто из чиновников на его просьбы не откликнулся. Сказали — будут сносить гаражи в следующем году.

А кто хочет — пускай себе место в новом подземном паркинге покупает, за несколько сот тысяч…

Внизу, за бетонным ограждением, плескалась вода. Кажется, с прошлого раза льда стало меньше. Ну да, март, потеплело. Под мостом царил сумрак, где‑то тарахтела о железо капель, и этот мерный звук успокаивал, навевал сон. Сон… Вот бы поспать. Вторую ночь ведь толком не спит!

И еще какие‑то звуки. Анатолий замер, прислушался. Кажется или нет? Вроде чьи‑то шаги… Сверху, по мосту, идет кто? Или сюда направляются? Вот затянул он с этой Риткой… Надо было сразу с ней расправиться, а не придумывать бодягу с осознанием и раскаянием. Все равно она, курица глупая, ничего не поймет, ни в чем не раскается! От бешенства у мужчины застучало в висках, и он даже на какое‑то время потерял слух. Обернулся на всякий случай, замер, вглядываясь в ту сторону, — никого. Город терялся в серых сумерках.

«Показалось, верно», — вздохнул Анатолий. Снова повернулся и… нос к носу столкнулся с Риткиным хахалем. «Вычислил, гад!..» — с бессильной яростью подумал Анатолий. И с размаху ударил хахаля в челюсть. Несмотря на возраст, силы еще были. Много сил. А праведный гнев бодрил, дарил решимость. «И ублюдка этого в речку сброшу, и Ритку!»

Но хахаль был не из робких, тоже ударил Анатолия.

— Где она?

— Накося выкуси!.. — Анатолий рванул на себя железную трубу, стоявшую неподалеку, приваленную к опоре моста. Размахнулся… Но ударить не успел, поскользнулся на ледяной корке и упал. На миг потерял сознание.

А очнулся уже связанным. Риткин хахаль шарил у него по карманам. Нашел ключи. Анатолий лежал на спине, смотрел вверх — над ним нависал мост, черное подбрюшье его было страшно…

Шли минуты. «Он ее не найдет. Ну, какой гараж надо открыть — догадается, а внутри ее — нет. Недотумкает, что подпол надо искать, под землю лезть!» Капель, плеск воды рядом. Спине было холодно. Тишина. Потом голоса.

— Ты как? Господи, Рита…

— Я хорошо. Все в порядке, правда. Я о тебе думала. Я звала тебя, звала…

— А я пришел. Я не мог не прийти!

Звуки поцелуев, тихий, истерический смех.

Анатолий с трудом повернул голову. И увидел того парня, Риткиного хахаля. А на руках он держал саму Ритку.

Значит, нашел.

Значит, кончилась на этом его, Анатолия, жизнь. Значит, мир теперь окончательно скатится в тартарары. Ведь никто больше не будет следить здесь за порядком…

* * *

…Когда над ее головой хлопнул люк и в подземелье проник свет, Рита подумала, что это вернулся дядя Толя. Но голос, который раздался сверху, принадлежал Ивану:

— Рита!

«Мне кажется. Это сон. Откуда тут Ваня? Это мне все опять кажется…»

— Рита!

Она почувствовала, как ее тормошат.

— Черт, как он тебя связал крепко… Погоди, у меня перочинный нож есть.

Иван тряс ее, дергал, бормотал что‑то… Наконец разрезал веревки, перебросил Марго через плечо, полез с ней обратно.

Лишь оказавшись снаружи и вдохнув свежего воздуха, Рита поняла, что это не сон, не видение.

— Ты как? Господи, Рита…

И тогда она ответила хриплым шепотом:

— Я хорошо. Все в порядке, правда…

Иван обнимал ее, покрывал лицо поцелуями. И тоже шепотом твердил, точно заклинание:

— Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю!