Книга Невинная для Тёмного Генерала - Хэля Хармон

шелест магического леса в моем разуме, — от него сокрыто…

И тут я ощущаю неведомый подъем. Понимаю, что лес говорит со мной женским голосом. Голосом Ираны, матери Арона.

— А давай лучше я тебе предложу сделку, Владыка, — заглядываю я без страха в глаза-бездны, — хочешь найти ее? Хочешь услышать ее голос? Ирана ближе чем ты думаешь.

Я прикрываю глаза и снова вижу во тьме под веками алый рунический став на стволе изумрудного дерева. И понимаю, что означали завитушки на руне жизни.

— Лжешь… — шипит Владыка Хаоса, и в его голосе клокочет буря, тело крупного черноволосого мужчины растворяется в черном дыме и надо мной уже возвышается змеиная голова на чешуйчатой шее, толщиной со ствол векового дерева. Монстр огромен, он вызывает у меня оторопь. Мне страшно вздохнуть, но всего лишь миг.

“Я. Арон. Ребенок”, — напоминаю я себе, и эти три яркие вспышки, три жизни, которые я очень хочу сохранить — придают мне сил.

Поляна по краям покрыта черным туманом, бежать мне некуда. Сверху, очень медленно, как во сне, раскрывается огромная змеиная пасть Владыки Хаоса.

Он не знает не только о ребенке. Он не знает о том, что я очень быстро бегаю… Точнее, ползаю. Понимаю вдруг, что ног у меня больше нет. Что кости со странным щекотным ощущением срослись. У меня есть когтистые белые чешуйчатые лапы как у ящерицы, и длинное белое змеиное тело. И меня есть бело-серебристый капюшон, который я могу раскрыть, раздвинув собственные ребра… Что я и делаю — шиплю на Владыку. И он застывает на миг. А больше мне и не надо.

Есть ли у меня такие же красивые перепончатые крылья как у Арона?.. Не знаю. Но знаю что под нижними ребрами чешуя раздвинулась, и через эти узкие щели я смогу дышать под водой. Знаю, что если успею проскользнуть между колец огромного тела Владыки и юркнуть в зиверово болото — подводная сеть леса выведет меня к логову самого большого зивера, и я нырну в его раскрытый четырехлистником клюв…. А там я найду переход. За грань, в Темные земли!

Это шанс. Это все говорит мне Ирана.

Теперь от меня — только скорость. Миг — и я между смыкающихся колец. Почти полностью в болоте! Но мощное тело Владыки Хаоса обвивается вокруг кончика моего белого хвоста и держит так крепко! Кости под моей перламутровой чешуей трещат! Будто меня впаяли в камень, и он продолжает сжиматься кольцом!..

Это конец. Я не успела!..

Но вдруг хват ослабевает. И прежде чем скрыться в зиверовом болоте, я успеваю увидеть как черный крылатый змей с золотыми подпалинами по бокам, не такой огромный как Владыка, но точно больше меня — Арон — впивается зубами в тело своего прародителя.

Успеваю увидеть, как угрожающе распахнулась пасть Владыки Хаоса.

Все что происходит дальше укладывается в несколько ударов сердца.

Как смертоносным клыкам Владыки наперерез бросается серебристый змей — я узнаю Алика! Мимоходом испытываю облегчение, что он невредим. И ужас от того, что оба они сейчас будут убиты Владыкой.

Монстр нависает над Ароном. Скалит огромные клыки. Да Владыка запросто откусит Виару голову. Понимаю, что помочь не смогу. Но хочу вернуться.

Я чувствую, как чужая воля завладевает моим телом и давит мой порыв кинуться в гущу сражения. Нет-нет-нет! Арон там. Я не могу его так оставить.

“Ты не поможешь”, — шелестит лес в ответ, — “не трать силы. Они нужны ребенку. Арон может победить Владыку. Но ему нужно много Тьмы. Ты должна… разбить ему сердце. Брось его. Уйди сейчас. Пусть думает, что ты предала… ”.

Но я не могу, не могу этого сделать!

“Ты любишь его?”, — гремит лес в моем ментальном поле.

Я очень его люблю.

“Тогда спаси его. Если ты его сейчас бросишь, он победит. Если кинешься помогать — умрете все. Он, ты. Алик, твоя сестра. Ваш с Ароном ребенок…”

Я сглатываю горький тугой комок в горле. А гигантский черный змей уже душит Арона…

— Алиса… — Арон зовет меня в ментальном поле.

Ты не знаешь, мой Виар, как сильно я хочу к тебе броситься! Пусть даже и умереть рядом с тобой сейчас.

Эмоции душат. Боль, любовь, ярость на судьбу на лес, на себя. За слова которые обязана произнести… Мою душу рвет на части!

— Нет. Арон, оставь меня в покое! — бросаюсь я яростными мыслями в ответ, — как вы все достали меня!.. Я просто хочу жить! Хочу сбежать на край света! От этого монстра! И от тебя! Вы так похожи! Ты такой же монстр!!!

“Хорошо”, — шепчет мне магический лес, — “хорошо…”

Но я не слушаю. Снова выкрикиваю в ментальном поле. И смотрю, как меняется мой Виар. Я вижу суть трансформации даже на его второй ипостаси.

Ему больно. Действительно больно.

Мой милый, мне так жаль. Но сейчас так надо.

Миг мне кажется, что в змеиных глазах стоят слезы. Нет-нет. Такого не может быть. Еще миг, и глаза Виара стекленеют. Змеиный вертикальный зрачок на миг расширяется, затопляя золотистую радужку. Нет, нет это не могут быть слезы… Мне так давит сердце, что я сейчас просто упаду замертво…

Внутри Арона будто что-то ломается, и теперь в сильном теле крылатого змея бушует ледяная стихийная первородная Тьма. До жути похожая на ту, что исходила от Владыки Хаоса.

Змей-Владыка начинает раскатисто хохотать.

Из вихря выхватываю насмешливые обрывки его мыслей: “Я говорил тебе, Арон. Тысячу раз говорил. Верить им нельзя. Любви нет… Когда ты поймешшшшь… что истинный повелитель…”

Мысль Владыки Хаоса обрывается, когда слишком быстрым, неуловимым для глаза движением Арон изгибается и впивается клыками в горло Владыки. Под самой смертоносной пастью.

В небе грохочет. Ветер налетает мгновенно. К земле гнет вековые деревья. Поляну озаряет вспышками.

И с небес стеной падает дождь. Черный и густой, как зиверова кровь.

“Владыка Хаоса уснёт, — шелестит лес, — да здравствует новый Владыка”

Секундное облегчение сменяется новой волной паники.

Теперь я должна вернуть Арона. Того, который был. Снять с него эту чудовищную маску, вытравить из него тьму, которая была необходима для победы над монстром.

Но я не успеваю. И воля леса, воля Ираны… продавливает меня.

Арон посылает мне какую-то мысль. Но я не успеваю ее ухватить.

Воды зиверова болота смыкаются над моим взором, и я не успеваю понять, что же Виар… Новый Владыка Хаоса мне сказал. Стена черного дождя колотит по воде, до меня больше не долетают жалящие струи.

“Не сейчас, — вторит моим горьким мыслям