Книга Смертельный рай - Линкольн Чайлд

Допрос часто можно сравнить с соблазнением. Один человек хочет чего-то от другого, а тот часто не желает давать этого. «Интересно, — подумал Лэш, — каким соблазнителем окажется Мочли?» При одной мысли об этом у него сильнее забилось сердце.

Директор вспомогательной службы с непроницаемым лицом разглядывал Хандерлинга. Пауза затягивалась. Наконец он снова заговорил:

— В самом деле не знаете? Не догадываетесь?

— Нет. И сомневаюсь, что у вас есть право держать меня здесь и задавать такие вопросы, — резко бросил пленник.

Мочли ответил не сразу, поправляя лежащую на столе пачку бумаг.

— Мистер Хандерлинг, прежде чем мы начнем, позвольте представить вам присутствующих. Рядом со мной сидят Тара Стэплтон из службы информационной безопасности и доктор Дебни из медицинского отдела. Мистера Гаррисона вы, конечно, знаете. Для чего вы встречались с той женщиной?

При столь неожиданной смене темы Хандерлинг заморгал.

— Вряд ли вас это касается. Я знаю свои права и требую…

— Ваши права, — Мочли особенно подчеркнул последнее слово, что привлекло внимание всех присутствующих, — содержатся в документе, который вы подписали, поступая на работу в «Эдем». — Директор вспомогательной службы взял несколько скрепленных страниц, лежащих на самом верху пачки, и подвинул их на середину стола. — Узнаете?

Хандерлинг несколько мгновений сидел неподвижно, затем наклонился и кивнул.

— В рамках этого юридически обязательного договора вы согласились, в числе прочего, не использовать вашу должность в «Эдеме» с целью несанкционированного применения наших технологий. Вы обязались хранить в тайне данные клиентов, а также соблюдать те нормы высокоморального поведения, которые мы требуем от своих сотрудников. Все это было подробно разъяснено вам во время вступительного собеседования, что вы подтвердили собственноручной подписью.

Мочли говорил почти скучающим тоном. Но его слова, несомненно, произвели впечатление на Хандерлинга, который смотрел на Мочли с подозрительным блеском в глазах.

— И потому спрашиваю еще раз: для чего вы встречались с той женщиной?

— У нас было свидание. Закон не запрещает этого.

Лэш видел, что пленник пытается сохранить выражение оскорбленной невинности.

— В зависимости от обстоятельств.

— Каких?

Вместо ответа Мочли посмотрел на лежащие перед ним бумаги.

— Когда мы подошли к вам перед баром, эта женщина — имя которой, Сара Луиза Хант, мы уже установили на основе ваших телефонных переговоров — назвала вас… сейчас… «чертовым гнусным шпионом». К чему относились эти слова, мистер Хандерлинг?

— Понятия не имею.

— Так уж получается, что, по-моему, имеете. И притом более чем.

Лэш заметил, что Тара записывает что-то в блокнот, а директор смотрит на сидящего по другую сторону стола Хандерлинга. Стандартная процедура: один ведет записи, в то время как второй наблюдает за подозреваемым, за его нервными жестами, морганием и тому подобным. Впрочем, большинство предпочитают следить за изменениями выражения лица допрашиваемого, засыпая его градом вопросов. Мочли же, напротив, обращал молчание и неуверенность себе на пользу. Наконец он продолжил:

— Я не только считаю, что вам прекрасно известно, о чем она говорила. Более того, еще несколько женщин имеют о вас такое же мнение. — Он снова заглянул в бумаги. — Например, Хелен Мальволиа, Карен Коннорс, Марджори Силквуд и полдюжины других.

Лицо пленника стало пепельно-серым.

— Что общего между ними, мистер Хандерлинг? Все они подали заявления в «Эдем» и были отвергнуты после психологического обследования по одним и тем же причинам — низкая самооценка. Все из неполных семей, проявляют пассивное отношение к действительности. Иными словами, такие легко могут стать жертвами.

Мочли говорил теперь столь тихо, что Лэш едва слышал его.

— Этих женщин связывает кое-что еще. В течение последнего полугодия они встречались с вами. В некоторых случаях все заканчивалось совместным обедом или коктейлем. В других же… гм… дело зашло значительно дальше.

Внезапно директор вспомогательной службы схватил пачку бумаг и с треском ударил ими о стол. Хандерлинг буквально подпрыгнул на стуле от неожиданности.

Впрочем, когда Мочли продолжил, голос его звучал совершенно спокойно.

— У нас здесь все. Записи телефонных разговоров из дома и с работы, счета, оплаченные кредитной картой в ресторанах, барах и мотелях, а также конфиденциальные данные «Эдема», которые вы просматривали со своего терминала. Кстати, мы уже заделали ту дыру в системе, которая позволила вам обойти защиту и получить доступ к информации о наших клиентах. — Мочли откинулся на спинку стула. — В свете вышесказанного, может быть, пересмотрите свой ответ?

Хандерлинг с трудом сглотнул. На лбу его выступили капли пота, он машинально сжимал и разжимал кулаки.

— Я требую адвоката.

— В подписанном вами документе вы отказываетесь от данной привилегии на время внутреннего расследования по вопросу нарушения ваших должностных обязанностей. Факт тот, мистер Хандерлинг, что вы поставили под угрозу безопасность нашей фирмы. Вы совершили и нечто намного худшее — не только не оправдали доверие «Эдема» и наших клиентов, но и сделали это самым худшим, достойным всяческого презрения способом. Подумать только, что вы специально выискивали самые легкие жертвы — просматривая результаты обследований, во время которых они проявляли свои самые тайные надежды и мечты, — а потом безжалостно использовали их для удовлетворения своей похоти… Это почти непостижимо.

В помещении наступила глухая тишина. Хандерлинг облизнул губы.

— Я… — начал он и замолчал.

— Когда мы закончим допрос, вы будете переданы, вместе с отягчающими вашу вину доказательствами, в руки властей.

— Полиции? — резко бросил задержанный.

Мочли отрицательно покачал головой.

— Нет, мистер Хандерлинг. Федеральных властей.

Злость на лице пленника сменилась изумлением.

— «Эдем» заключил договоры об обмене информацией с несколькими правительственными агентствами. Вы знаете об этом. Некоторые из этих сведений совершенно секретны. Тайно проникнув в наши базы данных, вы совершили преступление, которое можно квалифицировать как измену.

— Измену? — сдавленно переспросил Хандерлинг.

— Вы будете переданы в распоряжение федерального суда, что избавит фирму и наших клиентов от ненужного шума в прессе. Кстати, если вы не знали, в федеральных тюрьмах нет условно-досрочного освобождения, мистер Хандерлинг.

Пленник перестал блуждать взглядом по стенам и посмотрел на Мочли. Вид у него был, словно у загнанного зверя.

— Хорошо, — сказал он. — Все было так, как вы говорили. Я встречался с теми женщинами. Но я не причинял им никакого вреда.