Книга Ржевский. Том 5 - Семён Афанасьев

class="p1">В лучшем случае импульсно, как только что, когда тела девчонок вспомнил. Потом пикирует вниз.

— Сдавайся и тебе оставят жизнь! — это кто-то со второй лестницы, в правом конце этажа, в коридор кричит для меня.

Ага, щ-щас. Семи пядей во лбу не надо, чтобы понять: свидетели нападения Изначальных (читай, Шереметьевых) на церковного иерарха живыми никому не нужны. Как и видевшие этот долбаный Плевок Дракона своими глазами.

Да даже если бы и можно было на слово оппонентов положиться.

Некомильфо сдаваться, прихожу к неутешительному выводу. Какое-то время придётся поупираться: запасные магазины есть, патронов в них изрядно — вплоть до специальных. Попробовал ради пробы одним в стенку засадить — кумулятивный эффект насквозь. Кого-то поджарило с той стороны, судя по крикам.

После этого на этаж вообще никто не суётся, только с лестниц и кричат (их две по краям этажа).

Не унижаясь до вступления в ненужный диалог, без затей стреляю на голос. Идиоты за поворотом думают наивно, что если спрятались за угол, то я их не достану.

Три ха-ха. Если нужного типа патронов в избытке, любой новичок знает: в таких вот каменных катакомбах (а это небоскрёб — каменный монолит и есть) никуда торопиться не нужно. Вспоминаешь, чему учили, устраиваешься поудобнее и без суеты начинаешь спокойно пристреливаться, подбирая верный рикошет.

Хоть и за угол, как сейчас.

Важное условие: правило рабочее, если патронов у тебя в избытке. Ещё такой номер в горах вполне проходит, когда кто-то за камнем засел на фоне скалы; в городской застройке тоже, если она не из дерева; далее по списку.

Патронов у меня, конечно, не изрядно, но мне и руку набивать в этом упражнении надобности нет: слава богу, расчёт проще, чем от двух бортов в лузу на бильярде.

Я уже рикошетом три раза выстрелил, все три — попал. Последний тоже, судя по голосам.

— Надо что-то делать! — А противная сторона не унимается.

Орут во весь голос, сюда слыхать.

— Он так всех нас выкосит! Может, у него оружие какое-то зачарованное! — продолжает возмущённый штурмовик, один из, начальству (наверное). — Давайте его лавой зальём — и дело с концом⁈ На короткое время можно солнечную поверхность в коридоре создать, ни одна сволочь не выживет!

М-да. Не очень приятная перспектива. Интересно, кто это там такой технически грамотный выискался?

— Нельзя! — в сотый раз терпеливо объясняет магам невидимый босс. — Установка!.. — дальше виснет многозначительное молчание.

Ха, вот ещё доказательство, хоть и косвенное. Артефакт явно церковный, как девчонки и говорили. А этим красавцам его, судя по событийному контексту, для конкретной задачи выдали — отца Шурика в райские арфисты оформить.

Потом технику нужно вернуть целой.

— Порталы, связные амулеты, всё заблокировано! — вещатель с той стороны коридора сменился.

В предыдущего я попал, теперь точно ясно.

— Тебе не скрыться! Сдавайся и останешься жив!

Дураки, что ли? В статистической закономерности вообще не понимают или математику не учили?

ВЫСТРЕЛ.

За углом снова вскрик и глухой звук упавшего тела.

— Минус четыре, — констатирую погромче, задумываясь, не поменять ли патроны в магазине.

Может, следующий усиленным шарахнуть? Для разнообразия? Чтобы не рикошет, а сквозь стенку?

— Ты что, совсем жить не хочешь⁈ — а это уже раздражённый голос местного начальника. — Если готов вступить в переговоры, представься! От клана Шереметьевых будет выделен переговорщик твоего ранга!

О как. У них и с разведкой напряжёнка? Получается, выносные посты не засекли, как я летел (молчу про аналитические и агентурные каналы, которые должны были отследить передачу реактивного ранца Мицубиси Дмитрий Ржевскому).

Кретины, что с вас взять.

— Если вы — подданный Микадо и не можете вступать в переговоры из-за Буси-до, пожалуйста, ответьте мне на этом языке! Что угодно! — неожиданно для меня от противоположной лестницы раздаётся женский голос на ломаном нихонго. — Я буду знать, как поступить!

Ух ты. В последнюю секунду удерживаюсь от рефлекса и в ту сторону на звук не отрабатываю.

Вот был бы номер. Женщин не убивал и не собираюсь.

— Ах, как прекрасны в майском саду саженцы баклажанов! — развлечения ради вступаю в диалог с прекрасной незнакомкой по-японски.

Шу рассказывала, короткие дебильные стишки — фетиш их национальной культуры. Я, конечно, помолчал и покивал тогда из вежливости, когда она их цитировала, пару даже запомнил. Но деликатно комментировать не стал, что я на самом деле об этой поэзии думаю.

Теперь вот пригодилось. Занятно.

— Там японец! — самка человека переходит на русский и возбуждается, как будто осталась со мной в бане наедине и мы уже не совсем одеты.

Настроение пикирующим соколом улетает вниз: в нижней части туловища и дальше по вертикали к пяткам по-прежнему никаких ощущений.

Эх, вздохнуть горько да ещё раз себя пожалеть. И зачем жить, если самого главного в жизни не осталось?

В принципе, я именно поэтому сдаваться и не намерен. Кому нужна такая жизнь, чтоб за неё подобным образом столь унизительно цепляться?

Да даже если бы мои двадцать сантиметров работали, из одного куража фамильного бился бы до последнего! Прозевал момент, позарился на установку, заблокировали порталы — значит, будем воевать в меньшинстве.

А уж теперь, когда шкурой в прямом смысле дорожить нет ради чего…

Как говорит Далия, исчезли фундаментальные и основополагающие пункты жизненной мотивации. Кстати, когда ей профессионалки Норимацу интересный массаж делали, она голая лежала. Со мной нормально разговаривала — я на их разрешение заглянул.

Может, есть варианты её уболтать? Сиськи уже видел, попу тоже.

В следующую секунду зло ударяю кулаком в стену изо всей силы: инерция мышления присутствует, схемы в голове раскручиваются сами.

А вот физиология уже в несколько ином статусе…

— Кажется, я теперь отлично понимаю последнего самурая Островов, — задумчиво констатирую по-японски, закусывая нижнюю губу.

Может, этот предок Шу за тридцать лет войны что-то там себе отморозил на том острове? Или иначе как повредил? Это самое?

Когда он вернулся (дед Трофим говорил), то несколько месяцев новый кабинет министров штурмовал, умоляя дать ему задачу для квалифицированного камикадзе.

Может, та же проблема была⁈ Хотя и иной этиологии⁈

Я догадливый. Вон как вычисляю по одним лишь косвенным признакам, настроение от гордости за самого себя резко идёт вверх.

ХЛОП! Перед носом, несмотря на блокировку владельцев здания, активируется овал портала.

Естественно, чуть не отрабатываю в него полностью магазин на рефлексе, но вовремя удерживаюсь: местные лишь мобильные и десантные порталы перекрыли. А сейчас открывается стационарный, ещё и с вензелем Августейшего Дома аль-Футаим, который лично я ни с чем не перепутаю (вот эти завитки букв на сиси Далии похожи, такие же выразительные, округлые и манящие).

— Оба-на. А ты здесь какими судьбами? — интересуюсь речью Залива у Мадины, которая на своём профессиональном бусте вылетает из транспортного канала быстрее, чем иная муха-мужик в погоне за соплеменницей-самкой по весне в период, который Наджиб-младшая называет мужским спермотоксикозом.

— Можно! — кричит она в портал и только после этого отвечает мне. — Вот проходила мимо, а Шу говорит, надо одного парализованного ампутанта забрать. Что с тобой тут происходит?

Открываю рот, чтобы начать рассказывать, когда следом за подопечной на здешней крайне недружелюбной территории появляются Шу, Ариса, Наталья и Виктория Барсуковы, а также Юки и Асато Норимацу.

— Вот это да, — впечатляюсь и уважительно присвистываю. — Дамы, моё почтение! — рукой изображаю снятие шляпы, после чего опять перехожу на речь Залива. — Осталось только спросить, где вы Левашову и Далию забыли. Неужели во дворце оставили.

— Эй, Дима, я ведь и обидеться могу! — отвечает мне аль-Футаим лично, шагая из магического овала на бетонный пол.

Если следом за ней сейчас появится и влюблённая пигалица Светлана, я даже развеселюсь, несмотря на крайне неподходящую атмосферу и общую сложную обстановку.

Накаркал.

— Что с тобой случилось⁈ — субтильная княжна Левашова у которой подержаться не за что от слова совсем, всплескивает руками и бросается ко мне через половину коридора.

Даже на коленях скользит по полу, вот это энтузиазм.

— Как бы ни хотелось тобой попользоваться по назначению технически, — признаюсь честно и сходу, чтоб не плодить бесплодных надежд у хорошей, в общем-то, девчушки, — вынужден сразу оговориться. У меня что-то после выстрела в спине повредилось, тела ниже груди не чувствую.

— Самого главного мужского места — тоже⁈ — загорается обидным и нездоровым энтузиазмом Виктория Барсукова.

— Чё, кочерыжка правда тю-тю⁈ — гнусно радуется следом за ней не пойми чему её кузина.

— Ты теперь импотент? Как мужчина всё? — деловито уточняет Шу. Затем без