Книга Как закалялась сталь - 2057. Том 3 - Елизавета Огнелис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Митинг объявляю открытым, — проворчал Глок, заняв место в президиуме. — Это будет именно митинг, потому что стандартное собрание подразумевало бы выборы секретаря, председателя и прочую чепуху… Поэтому объявляю митинг, то есть то же самое собрание, но без президиума. Товарищи, устраивайтесь поудобней, разговор будет только по существу. Первым начну я…
Алексей откашлялся, и попытался пригладить волосы.
— Я получил данные, что сейчас наш враг, то есть правительственные органы, стали пользоваться шифрованием по вопросам связанным с нашей организацией. Прошу обратить на это внимание. Нам, в свое время, потребовались годы, чтобы соратники поняли, что в условиях противостояния необходимо пользоваться своим шифром, жаргоном, условными обозначениями. Годы. А они это сделали, насколько мне известно — за один день. Я понимаю, что для нас это смешно, и товарищ Люгер сейчас обладает возможностями расшифровать любое засекреченное послание за секунды. Но, насколько мне известно, у нее тоже есть собственные пределы. Наш противник рано или поздно выработает стратегию и тактику борьбы. Они уже ее выработали. Давно. Все важные решения по нашим вопросам обсуждаются в специальных банях, где невозможна никакая запись. Вместо бумажных, электронных и даже телефонных средств — применяют гонцов, с устными распоряжениями. У них людей много, они могут себе это позволить. Так что мое предложение коротко и ясно: воспользоваться умениями товарища Маузера и Люгера, физически уничтожить в ближайшее время правительственную верхушку, и начать рулить самим. Легально. Этот вопрос ставлю на голосование в конце нашего митинга…. У меня все…
Вот так. Честно, прямо и решительно. Марат был готов расцеловать Глока. Какие же все таки молодцы. Какие, все-таки, рядом с ним классные люди…
— Следующий по списку выступает товарищ Кунгур, — громко объявил Глок.
Кунгур вскинул голову:
— Ну-у-у, — начал он. — Я согласен с Глоком, и хотел поднять тот же вопрос. У нас с Макаровым примерно такие же проблемы. Мы столкнулись с тем, что идеологическое оболванивание населения идет даже не через средства массовой информации, а через художественные источники. При всех наших усилиях мы не можем взять под контроль это явление, потому что оно управляется извне. Причем на уровне устного приказа. Поэтому я добавлю, что в случае, если мы решим немедленно взять власть — нам будет необходимо не просто уничтожить современного правительство, но и тотальный контроль над искусством, и уничтожение наиболее активных агентов пропаганды — начиная от журналистов, заканчивая писателями и музыкантами. Но это уже частности, поэтому хочу передать слово Юте Нечаевой, чтобы она точно прояснила нам ситуацию.
Юта, до этого погруженная в себя, с непонимание посмотрела по сторонам.
— А чего сразу я? — спросила она с недовольством. — Ладно, сейчас, погодите…
В воздухе словно запахло электричеством, этакая смесь озона и тлеющей проводки.
— В общем так, — начала Юта. — Способности у меня реально огромные. Даже сейчас, разговаривая с вами, я одновременно прослушиваю несколько миллионов телефонных линий, просматриваю несколько сотен тысяч видеокамер, веду разговоры с тысячами людей. Но способности мои ограниченны, это тоже факт. Самым слабым звеном являюсь я сама. Как, впрочем, и Маузер. Он может управлять определенными объемами и массами материи, но они четко ограничены. Вот что я скажу — как только мы тут возьмем власть — на нас обрушится весь мир. Так уж получилось, что в рамках нашей страны я практически неограниченна. Но весь мир контролировать не получится. Особенно сейчас, когда все переговоры пойдут в зашифрованном виде. Элита начала чувствовать опасность. Это так. Они ищут источник опасности — и скоро его найдут. К этому моменту мы должны быть готовы. Пока мы не готовы. У меня все…
— Мое слово! — прозвучало с галерки.
Толпа расступилась, и в центр вышел товарищ Людоед. Многие его называли — товарищ Хирург. Ну а какой может быть второй псевдоним у человека, который, имея медицинское образование хирурга, сейчас занят только тем, что каждый день внедряет сотни Наблюдателей всевозможнейшим людям прямо в голову? Его волосы сегодня топорщились во все стороны, да и сам он напоминал сейчас какого-то сумасшедшего профессора из второсортного боевика.
— Мы должны усилить специализации, — начал говорить Людоед-Хирург без всяких покашливаний и раскачиваний. — Вот у меня специализация должна быть только одна — шлюхи, скажем так, в органах. Я на них заточен. Вот их я и буду вести. А то свалили на наш отдел всё и вся — и за этими следи, и этих веди, этих проверяй, и так далее. Так дело не пойдет. Вот есть товарищ Поллак, — указал рукой Людоед. — У него специализация — чистка и реконструкция коммунистического движения, приведение в порядок политического горизонта. Коммунистов в одну сторону, либералов — в другую. Дураков — в утиль, умных к себе поближе. Прекрасно. Пусть этим и занимается, расширить ему собственный штат, пять человек это не серьезно, и выдать ресурсы. Ввести наконец отдел утилизации и зачистки… Но не это главное. У нас тут есть опасность похуже. Насколько я знаю — товарищи Люгер и Маузер пока еще не прошли последнее испытание, или Тест, как они говорят. И вот если они не пройдут? Ну вот представьте — не смогут пройти. Придут к нам такие обычные человечки, из костей и мяса, и не будет больше ни пакетов с деньгами из штанов товарища Маузера, ни тотального наблюдения за ситуацией со стороны товарища Люгера. Или вообще наша убойная парочка исчезнет, как их и не было… Ничего, что я вот так? — бывший врач посмотрел Марату в глаза.
— Все правильно, товарищ Хирург. Такая опасность есть, — твердо сказал Маузер.
— Мы тут привыкли, — продолжал Людоед. — Что на нас всё как с неба валится. Позвонил товарищу Люгер… бац… тебе десять миллионов на карту упало. Нужно что-то — написал товарищу Маузеру в личку и… трах-тибидох — вот тебе искомый агрегат, в количестве тысячи экземпляров.
Толпа заволновалась.
— Что ты предлагаешь конкретно? — прогудел Тренер. — Ты знаешь сколько мы ежедневно выпускаем из Евпатия? Триста человек! И уже зашиваемся. Я сплю по четыре часа в сутки максимум!
— У меня в шестидесяти субъектах открыты кадровые агентства! — выкрикнула Овод. — Там сидят девочки и сортируют тысячу людей в час, по всей стране…
— Тихо! — поднял руку Хирург. — Спокойно. Вот об этом я и говорю. Скоро счет уже пойдет не на
