Книга Сарыкамыш. Пуля для императора - Рафаэль Миргалиевич Тимошев

протянул Листок.

Авилов возбужденно прошел к окну; несколько минут бессмысленно смотрел на чернеющий за штабом лес и медленно повернулся.

— Но кто с аксельбантами и "Анной" мог знать о дате? Кроме Воробанова? Штабс-капитан Сивцов?

— Это, пожалуй, во-первых… — задумчиво произнес Листок. — Но с Джунковским, помнится, выезжали на передовую еще трое штаб-офицеров… Возможно, с аксельбантами и "Анной"… Уж они должны были знать… Вот что, Виктор Николаевич! Необходимо выяснить, что это были за офицеры, и по всем, включая Сивцова, провести оперативную разработку! Надо выяснить, не было ли у кого из них контактов с германской или турецкой разведками. Черт! И на все про все — один день!

— А если ничего вразумительного не удастся установить?

Листок тяжело вздохнул.

— Тогда придется предпринять все возможное, чтобы первого декабря никто из них не оказался вблизи Государя — ни на вокзале, ни в церкви, ни в момент следования по Сарыкамышу, ни на дороге в Меджингерт. В крайнем случае всегда быть подле!

Авилов потер кулаком подбородок.

— Слабая надежда, однако… А вдруг это вовсе не они? Вдруг кто-то другой, о ком мы даже не подозреваем?

Ротмистр с минуту молчал.

— Самому не по душе… Однако начнем с того, что есть…

Штабс-капитан прошелся по комнате. Выходило, что другого у них действительно ничего нет… Листок прав, надо действовать!

— Хорошо, — сказал он вслух. — Выясните, кто они, а я доложу пока в Тифлис. Встретимся у вас, тогда и решим, что делать затем. Вероятно, придется подключать жандармов — самим не управиться.

— Если придется брать под наблюдение всех троих, да арестовывать кого — то это само собой, — согласился ротмистр. — Драча в первую очередь, во всяком случае, сыщик, похоже, с головой!

Штаб по-прежнему напоминал улей. По коридорам и лестничным пролетам то и дело сновали незнакомые лица — в основном жандармы и полицейские чины, в том числе и в штатском платье. Их свозили, казалось, со всего Кавказа. Каждые два-три часа по одному и группами они прибывали с вокзала в штаб, становились на учет, распределялись в ту или иную временную команду, получали задание, размещались… Всем этим занималась прежде всего комендатура, у которой дел теперь было невпроворот. И все-таки по чинам, отправившимся с Джунковским на передовую, Листок решил прежде справиться у дежурного офицера. Спрашивать у кого-либо еще — только вызвать ненужные толки. Особенно не хотелось говорить об этом с Воробановым и Сивцовым. В журнале же дежурного непременно должны были остаться фамилии офицеров, под которых наверняка вызывался автомобиль.

Но до дежурного он не дошел — на лестничной площадке его остановил незнакомый поручик-пограничник. Заставив Листка вдруг напрячься, он, не представляясь, неожиданно огорошил его вопросом, как поживает сотник Оржанский. Получив же уклончивый ответ ротмистра, что с сотником "всё в порядке", весело прокричал, уже сбегая вниз по лестнице:

— Отличный офицер, господин ротмистр! Привет ему от поручика Зайкова!

Листок хотел было уже остановить наглеца, но услыхав знакомую фамилию, только покачал головой и про себя подивился Оржанскому: "Вот же мерзавец! И все-то у него в друзьях, и всем-то он нравится!"

А навстречу поручику уже торопливо поднимался штабс-капитан Драч. Он был без шинели и головного убора — значит, из штаба не выходил, но был чем-то весьма встревожен: тяжело дышал, лысина сверкала бусинками пота…

Еще не дойдя до лестничной площадки, на которой стоял Алексей Николаевич, он поднял глаза и, задыхаясь, выдохнул:

— Хорошо, что застал… Надо переговорить!

— Что-то срочное? У меня дело к дежурному офицеру…

Драч поравнялся с ротмистром.

— Какое?.. — переведя дыхание, спросил он.

— Надо узнать, кто сопровождал Джунковского на передовую…

— Я сам скажу! Провожал штаб-офицера для особых поручений Главного штаба ОКЖ.

— Астафьева? Аристарха Владимировича? Он, что же, был среди сопровождающих? — изумился Листок.

— Да, черт возьми! Так где мы можем переговорить?

— Зайдемте к Авилову, я только что от него.

— Хорошо! Третья голова не помешает…

Появлению жандарма Авилов не удивился. Казалось, он был занят своими мыслями. Сидя за столом, лишь мельком взглянул на вошедших, и, будто разговаривая с собою, как-то озабоченно произнес:

— Лучше бы не звонил… Черт знает что — Драценко в дороге! Мол, доложите, когда прибудет в Сарыкамыш. Придется ехать на вокзал, встречать…

— Значит, и он уже знает! — неожиданно выдохнул Драч. — Потому и спешит!

Листок изумленно покосился на стоявшего рядом штабс-ротмистра:

— Вы это о чем?

Авилов также поднял голову и вопросительно уставился на жандарма. Тот устало прошлепал к столу, сел на стул и произвел уже знакомое для Листка действо: достал из кармана шаровар платок и тщательно протер вспотевшую лысину.

— Только что получил сообщение из Тифлисского ГЖУ: Наталья Берт — это Анна Калленберг! Немка по происхождению, бывший член Боевой организации партии эсеров, проходившая также по делу о шпионской сети разоблаченного в августе этого года германского генерального консула в Ковно Густава Эрнста фон Лерхенфельда. Так что никакого шпиона под личиной "штаб-офицера с "Анной"" не существует! Есть шпион и Анна Калленберг!

Листок медленно опустился на стоявший у дверей стул. Стало тихо.

— Но как… вы, жандармы, ее упустили?! — через минуту изумился Авилов. — Чтобы стать "Натальей Берт", нужна реальная биография, которую легко проверить…

— Допустим, упустили не мы, — угрюмо возразил Драч. — Шпионской сетью консула занимались вы, военная контрразведка… Но в оправдание могу сказать, что Наталья Ивановна Берт действительно существовала, и биография ее чиста — это дочь петербургского адвоката, с четырнадцати лет воспитывавшаяся в семье брата умершей при родах матери, также адвоката, но московского. Там же, в Москве, Берт закончила курсы сестер милосердия, была направлена в Тифлис, однако на Кавказ приехала уже не она, а Анна Калленберг — Наталья Берт бесследно исчезла! Это установлено только сейчас, после ранения и этапирования липовой "Натальи Берт" в Тифлис. По картотеке Тифлисского отделения Департамента полиции было установлено, что лицо раненой "Берт" совпадает с лицом разыскиваемого члена Боевой организации, распавшейся еще в одиннадцатом году…

Драч машинально протер лысину.

— Кстати, в Сарыкамыш она была отправлена в составе отобранной группы санитаров и сестер милосердия вместе с санитаром Романом Дидловым. Уроженец Тверской губернии, он служил санитаром в земской больнице и в августе был призван в ополчение. Только и этот Дидлов бесследно исчез, а в лице, называвшемся "Романом Дидловым", был узнан еще один разыскиваемый агент Густава Лерхенфельда — некий Отто Ланге, профессиональный разведчик германского Генерального штаба… Так что вот так, господа!

Жандарм понизил голос и добавил заговорщицки:

— Оба они имели, вероятно, весьма срочное и важное задание, коль столь разыскиваемых агентов рискнули послать на Кавказ. И если это