Книга Здесь вам не равнина... - Алим Тыналин

утром почувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Давай, Сохатый, осталось немного, надо сделать последний рывок.

Утром оказалось, что первая полка, да и вообще вся стена заледенела. Я опять использовал крючья, чтобы понемногу подниматься по башне.

Веревку трудно протаскивать через заснеженную полку, двигаться приходится очень осторожно. К счастью, крючья моего собственного изготовления держат очень хорошо.

Я поднимаюсь до конца полки и медленно перехожу на другую. Она отделена небольшим выступом скалы. Добраться можно, используя крохотные зацепки. Я двигаюсь потихоньку, особенно когда зависаю на совершенно гладком выступе в полсотне метров над плато.

В этот момент думаю, что я невероятно безумный псих, который забрался в эти горы просто по велению задней пятки. Наконец, вот вершина скальной башни. Я поднимаю на веревке рюкзаки.

Осматриваюсь. Отсюда можно спуститься метров десять вниз на крутую плиту, а уже оттуда — по стенке на гребень. Я закрепляю страховку и спускаю сначала снаряжение, а потом и сам лезу вниз.

После этого мой путь лежит по снежно-ледовому кулуару с седловины. Мои «кошки» с укороченными передними зубьями позволяют за час сбежать вперед на километр. Я уже вижу, как неуловимо меняется погода и окружающая обстановка. Теперь я достиг ледника, потом пересек морену, потом снова перешел ледник, а затем спустился через обширное каменистое ущелье.

Наконец, к вечеру я спускаюсь к леднику Безенги. Отсюда рукой подать до Ошхамахо.

* * *

В это время Катя вместе с другими участниками группы спускалась с восхождения на пик Укю к горному лагерю Ошхамахо. Это было их первое полноценное восхождение и участники безмерно этому радовались.

На обратном пути все шли усталые и счастливые. Петь сил уже не было. А когда поднимались в гору, пели во все горло.

Группу вел Крылов. Когда почти подошли к лагерю, он спросил у Кати:

— От Сохатого есть новости?

Девушка печально покачала головой. Который день она уже ничего не слышала от Вани. Он ушел в безумный траверс стены и с тех пор от него ни слуху, ни духу. А ведь мог бы сейчас идти рядом с ней.

В лагерь они пришли вечером, когда стемнело. Крылов построил их строем по двое человек. Кате выпало идти с Тимофеевым. Им всем предстояло пройти церемонию посвящения в альпинисты.

Катя слышала от бывалых и опытных разрядников, что это ужасное таинство. Там чуть ли не заставляют пить кровь и есть сырое мясо животных. Крещение новичков — забава, но только для самих организаторов мероприятия. Тех, кто и сам когда-то проходил эту процедуру, вытерпел свою долю издевательств и теперь жаждет отыграться на новичках.

Сразу после входа в лагерь все свободное пространство заверили брезентовыми ширмами. За ними и происходило посвящение в орден горовосходителей. Катя слышала, как там раздаются крики новичков и веселый смех учителей. Что там происходит?

— Боишься? Вернее, волнуешься? — спросил Тимофеев.

Катя покачала головой. Даже сейчас она думала о Сохатом. Где он сейчас? Выжил или нет? Может, его истерзанное тело уже давно валяется на скалах?

— Пошли, наша очередь, — Тимофеев потянул ее за руку.

Они зашли за брезентовую ширму. Не успели сделать и пары шагов, как к ним подбежали двое разукрашенных под индейцев разрядников, с перьями в волосах и сунули ледорубы:

— Целуйте, целуйте! Принесите клятву верности!

Катя послушно наклонилась и поцеловала древко ледоруба. Тут же губы как будто воспламенились. Оказывается, шутник обильно измазали его горчицей.

Девушка вытерла горящие губы. Черт, здесь не только горчица, еще и красный перец!

Тимофеев уперся:

— Не буду! Не хочу!

— Ах так! — разрядники схватили его за руки и потащили в сторону, где стоял еще один, большой и высокий.

Он держал в руке длинную палку, похожую на копье, на голову натянул капроновый чулок, походил теперь на грабителя банка. Разрядники с криком подвели к нему Тимофеева и капроновый взял из алюминиевой миски столовую ложку горчично-перцовой смеси и размазал по лицу ослушника.

— Следующий!

Разрядники со смехом толкнули новичков дальше.

— Идите за следующую ширму!

Катя дала Тимофееву носовой платок и тот на ходу вытер с лица горючую мазь.

— Ну вот, зачем ты сопротивлялся? — с упреком спросила девушка. — Не надо было. Впредь лучше соглашайся.

— Ни за что! — Тимофеев вытер лицо и свирепо погрозил кулаком разрядникам. — Если они опять повторят этот фокус, я им…

Они зашли за вторую ширму и вышли, готовые к любым неожиданностям. Тимофеев сжал кулаки и приготовился дать отпор.

Но вместо новых издевательств их встретили дружелюбно. К ним подбежали милые девушки в купальниках, вручили букеты из полевых цветов. Потом подошел Крылов, пожал руку, сначала Тимофееву, потом Кате.

— Поздравляю, вы теперь альпинисты!

— Спасибо! — улыбнулся Тимофеев. — Я давно хотел сказать, что горы — это…

Ему за шиворот вылили кувшин с ледяной горной водой. Катя едва успела обернуться, как ей тоже вылили воду сзади. Ощущение такое, будто вырвали позвоночник.

Тимофеев взвыл от досады.

— Что же вы делаете, ироды!

Но девушки уже ласково подталкивали дальше, за третью ширму.

— Идите, ваши испытания еще не закончились.

Едва они прошли третью ширму, как перед ними снова возникли крепкие парни-индейцы.

— А ну-ка, идите сюда, мы вас пропечатаем! — закричал один.

Двое схватили Катю, еще двое — Тимофеева. Потащили к высокому разряднику и тот от души влепил им чем-то по лбам.

Когда отпустили, Катя пощупала лоб. Что это такое? Глянула на Тимофеева и увидела, что это какая-то надпись. Схватила друга за руку.

— Ну-ка, погоди.

На лбу у парня была пробита надпись «Годен». Катя ощутила слабый запах зеленки. Вот зараза, теперь долго смывать придется.

— Эй, они тебе надпись «Годен» поставили! — закричал Тимофеев и пощупал лоб. — Мне тоже, что ли? Это что, зеленка? Да я вас после этого!..

Но разрядник указал за ширму.

— Идите дальше. Ваши испытания почти закончились.

Ворчать под нос, Тимофеев пошел дальше, ведя Катю за собой.

Они вышли на площадку, где обычно зажигали лагерные костры. Огонь горел и сейчас, а перед ним стоял высокий мужчина в маске, похожий на вождя краснокожих. Увешан ледорубами, карабинами и крючьями, обмотан веревками.

Катя решила, что он олицетворяет дух гор и узнала в нем Гущева. Рядом стояли крепкие парни и еще девушки в купальниках. Впрочем, большинство были одеты снизу в спортивные штаны.

Перед этим идолом стояли на одном колене другие новички, уже прошедшие первую часть ритуала.

— Встаньте