Книга Контуженный: Побратим - Алекс Гор

обучение понравилось мне гораздо больше, чем монотонное заучивание движений, я стал больше понимать физику клинкового боя и нашел в нем особенную прелесть, а когда Фариал обрадовал меня тем, что существуют специальные базы знаний по фехтованию, я твердо решил сделать все, чтобы они оказалась у меня.

Глава 10. Первый контакт

Я спал, я точно это помнил, пришел после тренировки, вымотавшись до предела и, приняв душ, завалился на кровать. Хотелось просто забыться и отключиться, проклятая кодировка, активируется не всегда вовремя, пожалуй, это единственный ее минус. Так-то она стольким парням жизни спасла, я знал, что надо вымотать себя до предела и тогда станет легче, по крайней мере, спать будет проще. И вот теперь это.

Не очень-то похоже на мои обычные сны, стою в каком-то буром мареве, ничего не видно. Много мне всякой хрени в жизни снилось, особенно на войне. Один из моих боевых товарищей на полном серьезе был уверен, что там, где много смертей, там что-то происходит с тканью мира и к нам прорываются потусторонние сущности, пытаясь таким образом нам что-нибудь сказать. Я же считал, что это выверты нашего сознания и организма, пытающегося справиться со стрессом и выбросами гормонов. Мои сны всегда были очень реалистичны, скорее всего тому виной одна из подруг юности, повернутая на эзотерике Танюха. Во время обучения в военном училище мы с ней познакомились по интернету и начали общаться, трудилась данная мадемуазель продавцом в специализированном магазине, где продавали литературу и атрибутику для любителей тайн древнего востока и тому подобных чудачеств. Так вот, однажды она предложила мне попрактиковать осознанные сновидения, и вы знаете, у меня получилось. С вышеозначенной девушкой мы давно перестали общаться, только вот с тех самых пор, сны мои стали по качеству совсем другие. Нет, так-то в основной своей массе они были обычные, но иногда, как говориться, накатывало. Накатило и сейчас. Обычно в осознанном сне можно что-нибудь сделать, так что попробуем, я выставил перед собой руки и сделал осторожный шаг вперед. Туман по сторонам заклубился, и ничего не изменилось, я сделал еще несколько шагов и внезапно услышал отдаленное бормотание.

Подойдя поближе к голосу, я отчетливо услышал: — «Нестандартная конфигурация физической оболочки, нестабильный гормональный фон, неопознанное нейрооборудование, некорректное объединение нейрокластера, ментальное повреждение источника. Материнская структура, куда ты меня отправила, я же тут с ума сойду, ничего толком не интегрируется».

«Эй, кто тут?», — крикнул я в туман, и голос моментально прекратился. «А ты кто», — раздалось в ответ.

— Я — это я, и это мой сон.

«Это не сон, это моя виртуальная среда», — ворчливо ответил голос.

— И что твоя среда делает в моем сне?

«Так, так, — протянул голос, — похоже наконец-то канал связи пророс, — приветствую тебя, хозяин».

— Только не говори, что ты тот самый посредник, как называл тот шарик мастер войны.

— Именно так, биоэнергетический нейросимбионт шестого класса, физический возраст тридцать семь циклов, ментальный — тысяча двадцать три.

«Это как это?», — не понял я такой разницы в декларируемом возрасте.

— Хозяин материнского нейросимбионта долгое время находился в стазисе, но на нас стазис действует лишь частично.

«Короче, мне этот кальмар подарил голос в голове, да меня же сумасшедшим объявят», — возмутился я.

— Этот режим общения неестественен, хозяин не должен проникать в мое виртуальное пространство, обычно мы функционируем по-другому, но у вас, хозяин, все иное. В данный момент я изучаю содержимое вашего головного мозга и в некоторой растерянности, столько всего, а работает кое-как. Это такие технологии или последствия повреждения?

— Да как тебе сказать, сам толком не понимаю, нейросеть мне поставили, можно сказать экспериментальную, а что там в ней и как, я не понимаю, но вроде работает.

— Конструкт, который ты называешь нейросетью, работает однозначно некорректно, он явно имеет биомеханическую природу, но, создается впечатление, что он разорван на три части, и соединить их качественно не сумели. Только двадцать один процент нейросвязок объединены в общую структуру, остальные же просто оборваны и не участвуют в полноценной работе кластера, причем, что непонятно, каждая часть выстроила свою собственную периферию. Я еще до конца не разобрался, но считаю, что данная технология перспективна, хотя и требует доработки. Что с твоим источником мне тоже непонятно, мне не удается получить к нему полный доступ, он защищен какой-то конструкцией, являющейся периферией одной из частей твоей нейросети, мне удалось опосредованно подключиться к нему через оборванные нейросвязки, источник поврежден, но восстановление возможно.

«У меня сейчас мозги взорвутся, ты можешь хоть что-нибудь объяснять простым человеческим языком», — вспылил я, устав слушать эти непонятные мне технические жалобы.

— Прошу прощения, хозяин. Я не с того начал. Просто захотелось поговорить хоть с кем-то кроме материнской структуры. Мне стоит начать первый контакт со знакомства и рассказа о себе, потом мне необходимо принять имя и объединиться с твоим источником. Только вот, к сожалению, это невозможно. Источник закапсулирован, и внедрение собственных энергоконструктов на данном этапе затруднительно, для моего функционирования необходима подпитка энергией носителя.

— Короче, без этого источника ты сдохнешь?

— Перестану функционировать.

— Ну, так подключился же ты через эти самые оборванные нитки, так и питайся.

— Без активной помощи хозяину, мое существование теряет всяческий смысл, мы созданы быть посредниками, помогать хозяевам.

— Ну так помогай, кто тебе не дает, тебе же тысячу лет с хвостиком, опыт кое-какой есть.

— Мой опыт чисто теоретический и создан на основе кластеров памяти носителя материнской структуры.

— Да мне без разницы, в моей многострадальной башке уже и так кучу всего понатыкано, так что от еще одного пассажира мне ни холодно, ни жарко, живи, может и сможешь мне чем-нибудь помочь. Ты же вроде во всех этих нейроштучках разбираешься.

Мой собеседник на некоторое время замолчал, а когда вновь раздался его голос, он уже не казался таким удрученным.

— Я могу попытаться восстановить и наладить работу твоего нейрооборудования хозяин, и даже встроиться в его структуру. Если ты дашь мне на это разрешение и поручение, хозяин.

«То есть, ты сможешь наладить мою кривую нейросеть?», — удивился я.

— Я думаю, что эта задача решаема, я уже начинаю разработку алгоритма и выкачку первичных кодов программного обеспечения.

— Так я же не давал вроде еще разрешения.

«Безопасность хозяина прежде всего, — заявил наглый голос, — даже если хозяин откажется, обеспечить его выживаемость моя первичная обязанность».

— По-моему, что-то ты мне, дружок, втираешь. Ты там за тысячу лет не слишком обнаглел?

«Прошу простить, действительно, мое поведение нетипично, я проанализирую этот вопрос, — через несколько секунд голос раздался