Книга Стальные боги - Замиль Ахтар

мне прямо в ухо с силой сотни железных легких. Я зажал уши; меня чуть не стошнило съеденным на обед рогатым кабаном. Чаще всего люди сожалеют о своей браваде – как и я в тот момент. Это был самый страшный звук, что я когда-либо слышал. Но через секунду все закончилось.

Одна лошадь так резко прыгнула, что сорвалась с привязи. Она умчалась прочь, словно за ней гнался сам ангел Мэрот. Другие лошади упали на бока и брыкались, взбивая землю. Большинство разбежалось.

Орво было плевать. Он выглядел довольным, как в тот день, когда снес огненной смесью железную стену Пендурума, осветив все небо. Как будто к его лицу прилипла та же безумная улыбка. Огонь не испугает забадарскую лошадь, но эта ракета – другое дело.

Паладины перестроили сожженную деревню. Сложили камни, чтобы сделать укрытие, и вырыли траншеи. Я притаился за каменной насыпью, с мечом в единственной руке; Орво и Эдмар – рядом со мной. К этому времени забадары наверняка уже выследили нас, пока мы охотились и искали припасы. И обязательно нападут в свое время. В ожидании нам нечем было заняться, кроме как болтать.

– Лабиринт оказался не таким уж кошмарным, как заявляла колдунья, – сказал Эдмар. – Она рассказывала всякие ужасы, которыми пугают детей, но это просто глубокая пещера.

– Глубокая пещера, по которой мы покрыли сотни миль за несколько часов, – отозвался Орво. – Думаешь, Падшие ангелы не собирают свою дань по пути?

Пока они спорили, я пытался услышать топот копыт. Но все было тихо, не считая кричащих в небе чаек.

– И все-таки это не объясняет того, что я видел, – сказал Эдмар.

– А что ты видел? – вмешался я.

Эдмар был суровым человеком. Прежде чем обрести веру, он был разбойником. И так хорошо умел прятать кинжалы, что иногда я гадал, уж не скрывает ли он их под кожей от многочисленных шрамов после пыток, которым его подвергали, когда он очутился в плену в Саргосе. С тех пор я никогда не видел страха в его глазах. Даже сейчас он сидел, вытянув ноги, и смотрел на берег, словно мы были на пикнике.

– На войне начинаешь видеть покойников, – сказал он. – Я видел сестру; она была в точности такой, как в тот день, когда наш лорд задушил ее, из-за того что она неправильно сосала его член.

– Я видел маму, – содрогнулся Орво, словно его обдало холодным ветром. – Она скончалась в постели, в шестьдесят, а теперь наблюдала за мной, пока я спал. А ты кого-нибудь видел, Великий магистр?

– Нет, – солгал я.

– Я поговорил с людьми, которые прошли через пещеру, – сказал Орво. – И все твердят, что видели всякое.

Эдмар фыркнул.

– Да половина этих придурков так говорят, были они в Лабиринте или нет. Падшие ангелы со всеми так играют.

– Тсс!

Я поднял руку, чтобы все замолчали.

Шаги. Одного человека. Идущего по траве в нашу сторону.

Я высунулся из укрытия, но трава была слишком высокой. Вдалеке стояло нечто темное. Я вытянул шею, чтобы рассмотреть получше.

На поле стоял человек в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном. Его лицо скрывала тьма. Она напомнила темноту Лабиринта, что гуще дыма.

Мои люди нацелили аркебузы на неизвестного.

– Кто идет? – выкрикнул я.

Он неподвижно стоял на фоне заходящего солнца.

Вместе с Орво и Эдмаром я покинул укрытие и приблизился к нему. Пока мы шли, нацелив аркебузы, он не шевелился. Его лицо оставалось в темноте неразличимым, как бы близко мы ни подошли. Лишь в нескольких шагах от него мы это услышали.

Грохот. Вдалеке мчались галопом лошади.

Они с грохотом неслись прямо на нас, за спиной фигуры в капюшоне. Орво, Эдмар и я переглянулись, широко открыв глаза. Нужно было искать укрытие.

– Беги! – приказал я Орво.

Он побежал обратно за своей коробкой с ракетами. Эдмар схватил меня и нырнул вниз, распластавшись в высокой траве.

В воздухе просвистела стрела. Орво закричал и рухнул на землю. Над головой пронесся дождь стрел. Всадники приближались.

Раздались выстрелы, с криками падали люди. Лошади били копытами землю, выкидывая наездников, и те с хрустом приземлялись на траву. Я прижался к земле всем телом. Лошади были так близко, что я чувствовал вкус пыли, которую они взбивали. В любую секунду меня могли затоптать.

Эдмар вскочил на ноги и выстрелил. Одна лошадь рухнула и проскользила вперед, поднимая грязь. Всадник перелетел через меня. Эдмар выхватил нож и перерезал ему горло, прежде чем он приземлился.

На Эдмара посыпались стрелы. Он пригнулся и отпрыгнул, но одна воткнулась ему в бок. Однако он успел выстрелить еще несколько раз. Зазвенели крики.

Я пополз в сторону коробки с ракетами. Кто-то должен их выпустить, или мы покойники. Перекатился в сторону, когда на меня чуть не налетела лошадь на полном скаку. Я пробирался в высокой траве, уворачиваясь от лошадей, а надо мной летали стрелы и грохотали выстрелы.

Я миновал неподвижное тело Орво. В его левый глаз вошла стрела. Теперь лошади неслись в другом направлении, отступая после первой атаки. Я спрятался в кустах, пока они не промчались мимо, а потом вскочил и побежал в укрытие.

Я рывком открыл коробку с ракетами и потянулся к красной. Всадники снова пошли в атаку. На укрытие сыпались стрелы. Опять раздались выстрелы, и упали новые лошади, но и мои люди тоже гибли. Их тела лежали на укреплениях, которые мы соорудили. А мне нужно было сосредоточиться и поджечь ракету.

От грохота взрыва я пригнулся. Один паладин швырнул на поле бомбу, и та разорвала на куски лошадь и седока.

Как запалить ракету одной рукой? Я прикусил кремень зубами и стукнул об него стальным бруском, не задумываясь о том, что могу спалить губы. Но кремень выпал изо рта.

– Сюда! – позвал я одного паладина. Он бросился ко мне из укрытия. Его шею пронзила стрела, и он рухнул в траву. Надеюсь, я увижусь с ним в раю.

Забадары атаковали и отступали, атаковали и отступали. Судя по топоту копыт, их было сотни две. А нас осталось меньше восьмидесяти. Без ракет мы все погибнем.

От брошенной бомбы загорелась трава. Я схватил ракету, сделал глубокий вдох и выбежал из укрытия на огонь. Пригнулся пониже, чтобы стрелы летали над головой. На меня надвинулся всадник с копьем. Кто-то выстрелил и сбросил его с лошади прежде, чем он успел меня достать.

Культю пронзила стрела. По всему телу до пояса разлилась боль. Не обращая на нее внимания, я устремился к пожару. Он разрастался,