Книга "НЕЙРОС". Часть первая "Коннект" - Павел Сергеевич Иевлев

из самых свежих, — восхитился парень. — Кучу токов стоит.

— Не сомневаюсь. Займись, я в тебя верю!

На самом деле, нет. Ни секунды не верю, что пацан-самоучка вскроет ноут спеца по сетевой безопасности. Но это займёт Кери на какое-то время, отвлечёт от мыслей об отце.

***

Как заботливый прем, проверил, как разместилась моя корпа. Зоник торчит у панорамного окна.

— Прем, я вижу Средку сверху! Я могу выйти на балкон и плюнуть на неё!

— Можешь даже помочиться. Смотри только, чтобы ветра не было.

— Может быть, я так и сделаю. Это стоит вообще всего, чего угодно! Права была Шонька, ты крутой!

— Наслаждайся. Но когда будешь ссать на Средку, не забудь посмотреть верх.

— Это ты к чему прем?

— Это не самая высокая башня. Нам есть куда стремиться.

— Ха, я знал, что ты этим не ограничишься, прем! Не забудь меня позвать, когда начнётся веселье!

***

Ледик валяется на широченной кровати и пялится на встроенный в стену спального модуля экран.

— Как настроение, дро? — спрашиваю я.

— Ну… Такое. Видео тут, правда, в разы круче, чем у нас. Даже порнуха как-то интереснее. И картинка отпад, объёмная.

— Доволен?

— Да не особо, — признался он. — Это же не наше. За это же спросят.

— Спросят — ответим, — сказал я твёрдо. — А может, и сами спросим, есть о чём.

— Так-то оно так, но…

— В чем твоя проблема, боец?

— Ну, прем, не обижайся, но я ведь из-за Шоньки с тобой пошёл. Не то, чтобы жалею, но она теперь только о тебе и говорит.

— А раньше — о тебе?

— Не, она и раньше на меня внимания не обращала, — признал Ледик.

— Значит, ты ничего не потерял. А приобрёл. Посмотри: одет как пижон со Средки, валяешься на кровати размером с твой старый модуль, смотришь видео в крутейшем качестве с голопроекцией. Раз порно тут отличное, придумаешь, как себя утешить. А когда выйдем из подполья, то парню из такой крутой корпы девки будут сами на член прыгать, вот увидишь.

— Правда?

— Я тебя уверяю. Будешь отгонять ещё: «Кыш, кыш, проклятые! Сил моих больше нет!»

— Брешешь, прем, — засмеялся он, — но как завлекательно! Ладно, убедил, всё не так уж и плохо.

— Все просто зашибись, Ледик, — сказал я проникновенно, — а будет ещё лучше!

***

Дженадин раскладывает своих шитых зайцев, или что там у неё. Если в модуле кондоминиума они занимали почти всю кровать, то на здешнем ложе просто теряются.

— Как самочувствие?

— Хорошо, прем. Я совсем здорова, спасибо тебе.

Теперь у меня есть фонендоскоп, и я слушаю лёгкие, поворачивая перед собой её небогатый топлес.

— Дыши! Глубже! А теперь вдохни и задержи дыхание…

Она послушно делает, что я говорю.

— Поздравляю, никаких хрипов. Но в следующий раз, как только простудишься, бегом ко мне, не доводи до пневмонии.

— К Лирке пойдёшь? — спрашивает она неожиданно.

— Не понял вопроса, — озадачился я.

— Я перед тобой стою чуть не голышом, а ты на мою грудь даже глаз не скосил. Там, конечно, не то чтобы есть чему удивиться, но раньше тебе хватало. Значит, слушаешь ты меня, а думаешь — про неё.

— Дженадин…

— Не надо. Я всё понимаю, запал ― значит, запал. Но зря ты, ей-богу. Она не плохая, Лирка-то, даже хорошая. Но не умеет быть счастливой. Себе не разрешит, и тебя заодно обломает. Ты ей нравишься, но от этого только хуже. Она… Не знаю, как сказать. Настроена на боль, что ли?

— Это как?

— Ну вот, ты ей нравишься, она тебе нравится. Ты нормальный парень, не обидишь, всегда поддержишь, за сестрой присмотришь. Будешь терпеть её истерики, оберегать и изо всех сил стараться не сделать ей больно. Так?

— Допустим, — согласился я. — И что?

— Казалось бы, самое то вам сойтись. Но вот засада, она так не может. Если бы ты её оскорбил, избил, унизил, издевался, она бы за тобой таскалась хвостиком, в глазки заглядывала, делала всё, что ты скажешь, и даже больше. Ненавидела бы тебя и себя, презирала, мучилась, резалась, но снова и снова возвращалась, чтобы было, за что презирать себя дальше.

— Мне кажется, Дженадин, ты преувеличиваешь.

— Нет, я это видела уже. Ей отношения нужны только для того, чтобы себе больно делать. Не знаю, за что она так себя невзлюбила, но ведь и тебе от неё достанется. Вымотает все нервы, но толку не будет, потому что ты не такой, какой ей надо.

— А какого ей надо?

— Ты не обижайся, я по-простому скажу. Если ты на неё рявкнешь: «А ну, штаны сняла бегом!» — она тут же снимет. А если будешь целовать и по головке гладить — нет, никогда. Но ты не рявкнешь, не твой стиль.

— Мда, — мрачно сказал я, — ну и психоз ты нарисовала.

— Иди уже к ней, — грустно сказала Дженадин, надевая майку. — Но лучше бы ты на Шоньку запал, честное слово. Она тоже сильно себе на уме, но хотя бы красивая.

***

— Оставь нас, Онь, — говорит Лирания сестре.

— Сходи к Нагме, посмотри, как она устроилась, — предлагаю я, и Онька уходит.

— Покажи живот, пожалуйста.

— Зажило, не волнуйся.

— Хочу убедиться. Препарат для меня новый, надо знать действие.

Лирания вздыхает, неохотно задирает майку с опоссумом.

— Повернись к свету…

Живот совершено гладкий, только если присмотреться, можно разглядеть тонкие белые чёрточки. Скорее всего, скоро и их не будет. Отличный регенератор, понятно, почему такой дорогой.

— Теперь ноги.

— Там то же самое.

— Тебе сложно?

— Просто не хочу.

— В чем проблема, Лира?

— В том, что я тебе нравлюсь.

— Это не значит, что я, увидев твоё бедро, озверею и накинусь с рычанием.

— Я не о том.

— Тогда объясни.

— Не хочу.

— Ну, не объясняй. Просто покажи ногу, я даже касаться её не буду.

— Чёрт с тобой.

Спустила штаны до колен, покрутила бёдрами:

— Доволен?

— Да, — кивнул я. — Зажило прекрасно. Как новенькая. Не будешь