Книга Ошибка Заклинателя - Стелла Вайнштейн

с тобой?

Взгляд Эрика стал мягким, так смотрят на нежную бабочку, присевшую на палец.

— У этого брата нет ничего достойного сестренки. Право же, глупо цепляться за нас. Прозябание в нищете в вечном страхе перед властями… Я бы не хотел подобной судьбы для Эммы.

— Я стесняю вас? Мешаю?

— Нет-нет-нет! — дружно замахали братья. — Сестренка может остаться сколько захочет.

Эрик молчал, пока остальные бурно выражали гостеприимство.

— Оставайся, пока тут безопасно, — тихо сказал он ей на ухо.

16.1

Эмма опустила голову и плотнее прижалась ко второму брату. Рука под столом нашарила его широкую ладонь. Эрик замер, потом позволил пальцам переплестись. Только тогда Эмма ощутила в сердце волну теплоты и успокоилась.

Пока он рядом, можно дышать. Пусть Эрик говорит сколько угодно о ветрености и ненадежности, Эмма привыкла доверять поступкам. Она прекрасно знает, кто бросил, как ненужную вещь, а кто подобрал, побитую и беспомощную.

После ужина ей не дали убрать со стола или помочь в мойке посуды. Она внимательно наблюдала за братьями, чтобы в следующий раз знать, где хранятся плошки и откуда достается бадья для мыльной воды.

Третий брат не стал участвовать в уборке. После ужина лишь промокнул полотенцем губы, отряхнул руки и вышел на задний двор в дождь. Перед тем, как закрыть дверь, он бросил взгляд на Эмму, приглашая идти за ним. Она сделала вид, что не заметила.

Зато когда Эрик мягко сказал ей идти спать, а сам направился к заднему двору, Эмма попросилась с ним.

— Весенние вечера прохладны, к тому же идет дождь, сестренка промокнет. Вижу, вижу, сестренка не отступится. Айя, дай накину подбитый мехом плащ и захвачу зонт из промасленной бумаги.

Первый брат насыпал немного углей в горшочек, укутал в специальное одеяло, и с сердитым видом сунул в руки Эмме. Она уже разобралась, что близкие не боялись ни грозного вида светловолосого великана, ни громкого голоса. Они слушались его авторитет.

Уверившись, что Эмма тепло одета и обута, ей позволили сопровождать Эрика в ночь. Они побежали вдвоем по мокрой траве, тесно прижавшись под синим зонтом. Ленивые капли барабанили по бумаге, но Эмма нисколечко не промокла. За этим тщательно следил Эрик.

Под крышей сарая третий брат раскладывал руду в вытянутые тигли. Красным зевом полыхала печь, рядом раскрывался и закрывался мех, приводимый в движение хитрым колесом на стержне, уходящим в темноту.

— Сестренка пожаловала, — вытирая пот, протянул третий.

— Вот табуретка.

Эрик подхватил прислоненную к стене коробочку, которая раскрылась как лепестки цветка и превратилась в низкий стул. Протер белым полотенцем и протянул Эмме. Та долго вертела в руках диковинку, разглядывая красную древесину и плотно пригнанные друг к другу планки.

— Нравится? — спросил Эрик, почесывая затылок. — Меня дедушка научил. В его селении принято придумывать поделки из цельного куска дерева.

— Как? Тут же столько движущихся частей! Невероятно…

— Что ты сестренка, это так, грубая работа. Вот мой дедушка умел мастерить головоломки! Плотно пригнаны швы, залюбуешься. Я даже хранил сделанное им деревянное яблоко из девяти частей для будущего сына… Не знаю, что с ним стало.

— Известно что! Продано за бесценок, как и все остальное, — вмешался третий брат.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Эр.

16.2

Эмма поморщилась, но промолчала. Ей расхотелось задавать дальнейшие вопросы. Вместо этого, она раскрыла табуретку и присела подальше от братьев, чтобы не мешать работе.

Эрик, бросил на нее взгляд, уверился что все в порядке и, подвязав золотые волосы в высокий хвост, принялся колоть дрова. Вскоре от работы и жара печи ему стало жарко. На высоком лбу блестели бисеринки пота. Красиво очерченные губы приоткрылись, широкая грудь тяжело вздымалась. Вытерев пот, Эрик снял с себя верхний халат, оставшись в белоснежном нижнем.

Сильные руки поднимали топор, стремительно опускали вниз и в стороны разлетались поленья. Третий работал рядом, примечательно, что ни одна деревяшка не помешала брату.

Тонкая ткань промокла от пота и стала прозрачной. Эмма втихаря наблюдала за сильным телом с литыми мышцами. Тут Урман повернулся так, что встал между ней и Эриком, тяжело дыша. Его халат тоже разошелся на груди, он весь раскраснелся от жара печи и повел плечами так, что ткань сползла еще ниже, открывая ключицу.

Все братья были сказочно красивы, каждый по своему. Первый отличался статной фигурой, четвертый ледяной хрупкостью. Среди них Урману смело можно было присудить приз первого места за неотразимое лицо. Острый подбородок, коралловые губы, прямой как стрела нос и горячий взгляд из под ресниц, направленный на Эмму.

Она досадовала, что теперь не может наблюдать за Эриком. Ее ангел затмевал остальных, не столько красотой, сколько ощущением безопасности подле него. Эмме казалось, что пока он рядом, с ней не случится ничего плохого.

Поэтому она тихо ждала, пока они закончат работать, погруженная в свои мысли. Пока Эрик рядом образ объятого пламенем грабителя побледнел и отступил. У нее появилась возможность спокойно обдумать ситуацию и план действий.

В первую очередь необходимо понять и впитать как можно больше знаний об устройстве этого мира. Любой необдуманный поступок может привести к катастрофе, как в случае эмоционального побега из усадьбы заклинателя. Поэтому она будет молча наблюдать за жизнью братьев, пока…

Пока не найдет способ стать полезной.

В этом Эмма была абсолютно уверена. Она желал найти источник собственного дохода, отплатить спасителю за доброту. Только так можно успокоить совесть.

А затем…

Эмма вздохнула и прикрыла ладонями лицо. Ей очень хотелось отыскать Адама и заставить его передать весточку родителям. Сказать, чтобы не беспокоились о дочери. Эмма жива, здорова, любит, скучает. Сердце разрывалось от мысли, что в этот момент мама и папа оплакивают ее смерть. Всю жизнь она стремилась облегчить заботы, а не добавлять горя.

— Что такое, сестренка? — участливо склонился Эрик, чувствуя перемену настроения.

Эмма разогнала грустные мысли, улыбнулась уголком губ.

— Беспокоюсь о родителях, — честно призналась она.

— Понимаю, — серьезно ответил Эрик. — Расскажешь вечером? Этот брат разделит тревоги сестренки.

Эмма держала в руках чистое полотенце. Она не выдержала и протянула руку промокнуть выступившие капли пота на лице Эрика. Жест получился домашним, очень интимным.

— Не хочу перекладывать свои проблемы на твои плечи, — с трудом отказалась от приглашения Эмма.

Ей очень хотелось поделиться с горцем, но его жизнь не была простой и легкой.

16.3

Эрик почесал затылок, поправил ворот халата и тихо сказал:

— Сестренка как-то предложила отблагодарить этого брата. Если моя просьба не слишком велика, я