Книга Искушение альфы - Рене Роуз

чем-то гораздо более грубым и сломленным.

— Итак. — Он приближает свое лицо прямо к моему. — Ты все это время работала со Стью. Выставила меня дураком, не так ли?

— Нет, — выдыхаю я. — Ты все неправильно понял. Я пришла…

— Заткнись. — Он слегка встряхивает меня. Удерживая за шею, поднимает меня на цыпочки. — Мне достаточно лишь немного сжать, чтобы раздавить твое горло. — В его голосе звучит резкая угроза, которую никогда раньше не слышала. Это приводит меня в ужас. — Или повернуть, чтобы сломать тебе шею. — Я помню, что передо мной человек, который потерял контроль над своим волком и убил отчима топором. Который охотится и бегает дикий по горам. Ему не привыкать к насилию. — Что бы ты предпочла?

— Нет. — Трудно говорить из-за пальцев, частично перекрывающих мне доступ воздуха, из-за сокрушительной паники, потому что удушение очень похоже на клаустрофобию.

Слезы накатывают, капают из уголков моих глаз.

Его ноздри раздуваются, и он резко отпускает меня с выражением ужаса на лице. И запускает пальцы в волосы.

— Убирайся отсюда. Убирайся с моих глаз, пока я не сделал с тобой что-нибудь. Со мной ты не в безопасности.

— Я не работаю со Стью, — хриплю я, мое горло болит от его пальцев.

Он снова бросается на меня, прикрывая мой рот рукой.

— Больше никакой лжи из этого хорошенького ротика. Хватит. Просто. Уходи.

Он берет у меня из рук шлем и надевает его мне на голову, даже застегивает. Тянет ремешок для подбородка вперед и прижимается своими губами к моим.

Я стону ему в рот, вспыхивая надеждой, что Джексон все еще со мной, что выслушает, но он издает прерывистый звук и, когда отстраняется, даже не смотрит на меня.

Прощальный поцелуй.

Черт.

Вот что это было. Это выводит меня из себя.

Он уходит, не сказав больше ни слова.

Я открываю рот, чтобы позвать его, объяснить, но слезы душат мой голос, затем следует гнев, призванный защитить.

Разочарование.

Он должен был позволить мне все объяснить. Почему с самого начала давал мне преимущество в сомнительных ситуациях, а сейчас решил поверить, что я против него? Теперь, когда я уже безнадежно влюблена в него? Теперь, когда могу уйти от него не раньше, чем от Мими?

Слезы текут по моим щекам, я перекидываю ногу через мотоцикл Сэма и трогаюсь с места. Мне некуда идти, нет зацепок, по которым можно было бы следовать. Стью прав. Я должна уехать из города, пока еще могу.

Почему же тогда я предпочла бы отрезать себе руку?

~.~

Джексон

По дороге обратно в офис до меня не сразу доходит, что мой телефон звонит. Я смотрю на экран.

Гаррет.

Поскольку парень звонит мне не часто, значит, дело касается волка, и я отвечаю на звонок.

— Кинг.

— Это Гаррет. Слушай, ты знаешь что-нибудь о женщине по имени Кайли?

Рассеянность и рев в ушах исчезают, мое внимание обостряется до остроты бритвы.

— Что насчет нее? — огрызаюсь я.

— Ты действительно знаешь ее?

Я жду, мои пальцы сжимают руль и готовы оторвать его.

— Пожилая кошка-оборотень появилась здесь этим утром, у нее четыре пулевых ранения, включая одно в голову, которое должно было убить ее. Она целый день не могла сдвинуться с места, но в конце концов кое-как добралась до моего дома, дезориентированная и сильно обезвоженная.

— Кошка-оборотень? — повторяю, что-то не укладывалось у меня в голове.

— Да. Жаклин Дюмон. Ты ее знаешь?

— Какое она имеет отношение к Кайли? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, нетерпение разрывает меня, хотя уже знаю ответ.

— Говорит, что она ее бабушка. Думает, что Кайли работает на тебя и у нее неприятности. Это та женщина, которая была во всех новостях из-за взлома твоей компании?

— Черт. Да. Где она сейчас — эта старуха?

— У меня дома.

— Я сейчас приеду.

— Она под моей защитой, — предупреждает Гарретт.

— Я не собираюсь причинять ей вред, — практически кричу в телефон, прежде чем бросить его на сиденье.

Центр города находится всего в нескольких шагах отсюда. Я еду по знакомым дорогам, как будто по новому городу. Мой разум переваривает новую информацию. У Кайли действительно есть бабушка. В которую стреляли несколько раз. Если бы она не была оборотнем, она бы точно умерла.

И еххоу — бабушка Кайли — кошка-оборотень? А Кайли? Она нет. Ее страх, когда я почти перевоплотился, был искренним. Но как она могла иметь бабушку-оборотня и ничего не знать о них?

Закрадывается еще одна мысль, полная тепла и покалывания. В Кайли течет кровь оборотня. Неудивительно, что мой волк хотел спариться с ней. И это значит, что она, вероятно, пережила бы метку.

Но ничего не изменить. Кайли только что встретилась со Стью, доказав, что все это время была с ним в сговоре.

Хотя новая информация вывела меня из ступора, и закралось сомнение. Могло ли быть другое объяснение ее встрече со Стью?

Я паркуюсь перед квартирой Гаррета, быстро захожу в лифт. Останавливаюсь на этаже и выхожу. Запах оборотней — как волчий, так и, да, отчетливо кошачий запах — окутывает меня.

Я стучу в дверь, один из соседей Гаррета по дому открывает ее и почтительно отступает в сторону, чтобы впустить меня. Пожилая женщина лежит на диване, бледная и слабая. Одетая в одну из футболок волка — слишком большую для нее.

Она садится, когда я вхожу, ее глаза светятся золотом.

— Где она? — спросила она с сильным французским акцентом.

Мои глаза сужаются. Не в моих привычках отвечать на чьи-либо требования, особенно тех, с кем я только что познакомился.

— Джексон, познакомься с Жаклин, — говорит Гаррет, появляясь из кухни.

— Я чувствую ее запах на тебе. Где Минетт? — требует Жаклин.

— Я не знаю никого по имени Минетт.

Она нетерпеливо взмахивает рукой и пытается встать, но ей это явно не под силу. Она откидывается на спинку дивана.

— Моя внучка, Кайли. Они говорят, что она работает на тебя. Она в беде.

Я отодвигаю стул от кухонного стола и ставлю его рядом с диваном, устраиваясь на нем.

— Кайли в беде, да. Она украла сотни миллионов долларов у моих клиентов.

— Пффф. — Она пренебрежительно машет рукой. — Нет, она этого не делала. Эти люди все устроили. — Она указывает на место сбоку своей головы, где в нее стреляли. Волосы снова отрастают, а кожа затягивается, но ей очень повезло, что она не умерла.

Стена, на возведение которой я потратил последние сорок минут, содрогается, словно от землетрясения.

Это тот самый момент. Я либо продолжаю