Книга Я сделаю это сама - Салма Кальк

сейчас вы встанете и подойдёте к сундуку.

Она повиновалась. И я даже ни на минуту не задумалась – почему она повиновалась. Приняла, как должное.

- Что вы там ещё не достали? Доставайте.

Трезон непонимающе посмотрела на меня, потом в сундук, потом снова на меня. Наклонилась, достала коробку с париком, шкатулку с драгоценностями, корсет. Шелковую сорочку. Чёрную тетрадь – дневник Женевьевы.

И больше в сундуке не было ничего.

- Рукой проведите, что ли.

Она послушалась… и ничего.

В принципе, я что-то такое предполагала. И думала, что такие вещи должны иметь какую-то защиту от дурака. На кой чёрт эта штука понадобилась Женевьеве – я вообще понять не могла. Тем более, Женевьева не маг. Или бывший маг. Или латентный маг, не знаю, как правильно, кто б объяснил ещё. В общем, Женевьева эту штуку углядела и спрятала, а не-маг Трезон её не видит. Интересно, а как должна была найти?

- Убедились?

Она растерянно кивнула.

- Как вы должны были искать эту книгу?

- Она должна быть не как все. С гербом. Странная.

- Единственное, что тут есть хоть с какими-то буквами – это мой дневник. Сгодится?

- Нет, его видели при вас. Это не то, что я ищу.

- Можете сообщать вашему преосвященству, что осмотрели все мои вещи, и ничего не нашли. Кстати, как вы собирались это делать?

- У генерала Монтадора есть связь. Раз в два месяца. Они должны позвать меня. Я сказала им, чтобы они это сделали.

- И они, конечно же, вас послушались. Всё, у меня нет вопросов. Свободны.

- Что? – до неё не дошло, судя по всему.

- Свободны, говорю. Ступайте и подумайте, что, как и каким образом вы скажете кардиналу, если вам вдруг доведётся свидеться, в чём я лично очень сомневаюсь. А если надумаете принести пользу – приходите убираться. Тогда пущу в дом. А нет, так отправляйтесь в крепость к генералу, да там и оставайтесь, ясно?

Она глянула на меня – тяжело и сумрачно – и выскользнула за дверь. А я вздохнула, попробовала подняться с лавки, чтобы сложить всё в сундук… и меня повело. Я не удержала равновесия и завалилась, и наверное, отшибла бы себе что-нибудь, но схватилась за лавку и смягчила падение. Ничего себе так.

- Женевьева Иванна, с вами что? – заглянула Меланья.

- Всё хорошо, сейчас поднимусь. Голова закружилась.

Это что, выходит, я могу заставить говорить, и мне не соврут, и не смогут отмолчаться и отболтаться? Умение хорошее, но сил жрёт немеряно. Или тоже нужно практиковаться?

Я перехватилась за стену, держась, поднялась, и так дошла до развороченного сундука. Осторожно села прямо на пол, и сунула руку внутрь, пошарила там. Ощутила тепло, глянула – лежит, родимая. Вот и пусть лежит, пока я не пойму, какой в ней смысл и как этот смысл из неё добыть.

А пока нужно убрать все вещи обратно, да идти мыть окна. Я и так уже подзадержалась.

9. Шум, а драки нет

9. Шум, а драки нет

К обеду мы с Марьей успели вымыть только три окна, выходящих на двор перед домом, а потом прибежала Меланья и позвала нас за стол. Это было приятно. Что и говорить, по уму, я сама должна была думать о том, чем кормить всех, кто помогает, и кормиться самой, но пока нечем, и не придумывается. Значит, скажем спасибо добрым людям.

За обедом собрались все – и Трезон тоже, откуда только вынырнула. Когда я убрала все вещи Женевьевы обратно в сундук и задвинула тот сундук под лежанку, её уже и след простыл. Меланья сказала – убежала куда-то. Но на еду у неё нюх, и доблестная сотрудница тайной службы, или кто она там, явилась за стол даже раньше нас.

Поели быстро, потому что если завтра испортится погода – то с окнами бы закончить сегодня до темноты. Но это уже как выйдет.

Однако, мне повезло. Когда мы толпой возвращались от Пелагеи, то встретили по дороге Ульяну, и она радостно сообщила, что идёт к нам помогать. Дом убран, еды она наварила на пару дней, так что – можно пойти помочь добрым соседям. И она ещё кое-кого видела утром, и сказала, что в доме старого Лиса будут рады помощи.

- Чем я потом со всеми буду за ту помощь рассчитываться, - вздохнула я.

Потому что это отлично и здорово, но у меня ж никаких ресурсов нет! Ну, почти.

- Ничего, придёт время – и ты поймёшь, что можешь сделать. Тоже поможешь, да и всё, - спокойно сказала Ульяна.

Так просто?

- Да, конечно, я помогу. Это вне всякого сомнения.

Мы пришли в дом, я только хотела показать, что уже сделано, и что ещё осталось, как мне послышалось, что внутри, в комнатах, кто-то разговаривает. Вот только не хватало, кто ещё тут?

Я приложила палец к губам, взяла шарик Евдокии и сжала его в руке. Сработало. Мы прислушались – точно, голоса, где-то в районе кухни.

- Алёша, иди и закрой снаружи дальний выход, немедленно, - прошептала я.

Что ж за день-то такой сегодня! То Трезон в сундуке копается, то вот пришли какие-то. Может те, кто вчера по двору ходил, а потом испугался и сбежал? Дождались, пока все ушли, и пришли рыться?

Я прикинула время, подумала, что Алёшка успел запереть снаружи дверь хоть как-нибудь, и на цыпочках двинулась внутрь дома. Кивнула остальным – пошли, посмотрим, кто там.

Мы вышли из большой залы в коридор, прокрались до кухни, прошли через неё и заглянули в комнату, где разговаривали. Ну что, будьте здравы, господа самогонщики.

Кажется, последние слова я произнесла вслух, не выпуская из руки артефакта. Потом одумалась, разжала, стряхнула и сунула в карман передника.

Два мужика – обычные мужики, темноволосые, один с проплешиной, другой с буйными кудрями, в подпоясанных рубахах, штанах и лаптях, сидели на полу и переливали готовый продукт из большой бутыли в меньшую. От удивления они подскочили оба и едва не уронили свою огромную четверть – видимо, сноровка помогла удержать в руках.

- Побеседуем? – спросила я.

- Что, Дормидонт, попался, да? – усмехнулась Ульяна. – А тебе сказали, между прочим, чтоб ты пришёл да честь по чести