Книга Шанс за шанс - Катерина Цвик

Задумавшись, я было не прозевала, когда отвар чуть не выкипел. Спешно подняв кастрюльку, я накрыла ее крышкой и отставила, чтобы отвар немного настоялся. В этот момент на кухню заглянул Ромич.

- Ты чего такой взъерошенный? - Невольно отметила я вместо приветствия.

Парень и правда был какой-то нервный и злой.

- Да достал уже этот шакал со своими росказнями и расспросами.

Я невольно поморщилась. Буквально на следующий день после похорон на главной площади города выступил глашатай, который объявил об отмене рабства в Шалеме. Тогда же по городу в обществе парочки солдат начали ходить какие-то не понятные чиновники. Они заходили в каждый дом и подробно выспрашивали о наличии рабов, если таковые еще не разбежались, а потом, вне зависимости от их наличия, производили обыск и если кого-то все-таки находили, то забирали с собой, не считаясь с желаниями как бывших хозяев, так и самих бывших рабов.

Все это объяснялось просто: наш город теперь стал частью Фаргоции, а посему рабства как такового у нас уже нет и быть не может. Все, не зависимо от того, кем они были еще вчера, объявляются свободными людьми и вправе делать все, что им заблагорассудится. Разумеется, в рамках закона. Однако, для начала всех бывших рабов нужно внести в реестр. Для чего их в добровольно принудительной форме препровождают в распределительный пункт. И если бывшие рабы пожелают навсегда покинут стены неуютного дома их рабовладельцев, то Фаргоция будет рада предложить им временный барак, который прямо сейчас возводят на западной окраине, откуда они смогут отправиться в любое место по желанию. Фаргоция же со своей стороны рада им предложить хорошую работу и место жительства на своей территории.

Без сомнений, предложение более, чем щедрое! Мало того, что избавили от рабского ярма, так еще и предлагают позаботиться о будущем. Однако, во всей этой бочке меда имелась и своя ложка дегтя: если ты не хотел покидать своих бывших хозяев, договорившись с ними о переходе в статус слуги, то тебя все равно забирали в этот самый пункт распределения, где о тебе выспрашивалась вся возможная информация и настойчиво предлагалось новое место жительства где-то в живописном месте Фаргоции.

- И пускай там вас ждут долгие и суровые зимы, человек быстро ко всему привыкает, к тому же, там очень сердечные и добрые люди, которые всегда готовы прийти на помощь соседу. Однако там, вы, наконец, сможете стать действительно свободными людьми, даже без тени рабского ярма на шее. А Фаргоция поможет вам добраться до этих благословенных мест и даже даст вам подъемные на первое время.

Примерно так вещал каждому, сидящий там тощий дяденька средних лет.

Я так понимаю, что таким образом Фаргоция решала какие-то свои демографические проблемы малозаселенных районов севера, а параллельно еще и прививала обществу правильные ценности. Ничего против не имею, даже поддерживаю, однако, каждый волен сам выбирать свой путь. Здесь же мы столкнулись с тем, что за красивыми речами о выборе крылась стальная рука приказа перевезти всех бывших рабов в Фаргоцию.

За все то время, что мы с мамой протолкались у этого самого пункта, в тщетной надежде забрать наших друзей, обратно не отпустили никого, несмотря на то что об этом просили очень многие. И даже яростное желание самих бывших рабов вернуться обратно, никто не принимал во внимание. Именно тут мы и узнали главное правило местного распределительного пункта: те, кто сюда попал, должны отправиться туда, куда нужно Фаргоции и ее королю.

Не знаю, чем бы все это закончилось, но в то время, как мы с мамой в растерянности стояли у того самого пункта, к нам подошел высокий сухощавый мужчина и, пробежав по нам взглядом ничего не выражающих рыбьих глаз, внезапно спросил:

- Рабыни?

Мама даже опешила от такого вопроса, но быстро пришла в себя и ответила.

- Нет, господин офицер, мы обычные горожанки.

- И что делают обычные горожанки в месте, где распределяют бывших рабов? - Все также бесстрастно продолжил он задавать вопросы.

- Мы ... - Мама немного растерялась и запнулась. - мы хотим забрать наших слуг.

- Слуг? Сюда не приводят слуг, уважаемая ханан.

- Но их привели! - Уже более уверенно проговорила мама, как-то исподлобья глядя на офицера. - Мы еще вчера сами дали им свободу, и они решили остаться с нами, но уже в качестве слуг.

Военный как-то криво хмыкнул и осмотрел нас еще внимательнее.

- В наше время редкость, когда рабы так верны своим хозяевам.

Тут я не выдержала и все-таки вставила свои пять копеек.

- Мы никогда не относились к ним как к рабам!

- Как похвально. - Все с той же кривой улыбочкой проговорил он. - И почему же вы не освободили их раньше, раз всегда считали их равными себе?

Я смотрела на него и понимала, что он, конечно, в чем-то прав, но и не прав одновременно. Местное мировоззрение было таково, что бывший раб все равно не смог бы быть полноправным членом общества, скорее бесправным, ведь у него не будет защиты хозяина, а клеймо раба, хоть и бывшего, развяжет руки всяким неуравновешенным личностям, права которых местный закон будет блюсти в первую очередь, даже не смотря на его нарушение по отношению к бывшему рабу. К сожалению, для освобожденных был один выход: уехать прочь из Шалема. При чем так далеко, как это возможно.

В нашем же случае ни Кирим, ни проф, ни даже Ромич, которого я уже давно уговаривала уехать, как раз уезжать-то и не хотели. Кирим в силу того, что всю жизнь прослужил роду моего отца и никакой иной судьбы для себя не желал, проф - потому что сам решил пока пожить с нами, ведь его рабство изначально было чисто номинальным, рабство само по себе были для него защитой, так как при обнаружении, ему угрожает какая-то опасность. Это я поняла из неких обрывков фраз, которые слышала из его разговора с отцом. Ну и, наконец, Ромич. Его понять тоже не сложно. За эти годы, мы стали для него семьей. И я думаю, он все равно рано или поздно уехал бы, но пока к этому не готов или чего-то ждет. В любом случае, терять этих людей вот так я не собиралась. Поэтому собралась и все-таки ответила этому вояке.

- Не знаю, на сколько точно вы осведомлены о традициях Шалема, но таким образом, мы обеспечивали их безопасность.

- И что же поменялось теперь, люди ведь, остались теми же? - Сверля меня взглядом проговорил он.

- Люди может и те же, но власть иная. И она, я надеюсь, будет следить за соблюдением закона вне зависимости кого обижают: обычного горожанина или такого же горожанина, но бывшего раба.

Он немного помолчал, изучая нас мамой уже более внимательным взглядом.

- Что ж, в твоих рассуждениях есть смысл. А сколько тебе лет, девочка?

Я немного стушевалась, поняв, что разговаривала с незнакомым мужчиной слишком вольно и прямо для этого места и времени.

- Девять, господин офицер. - Вмешалась мама, переводя, так сказать, огонь на себя, и обнимая меня за плечи в защитном жесте. - Лейла умная девочка и сказала вам чистую правду. Для нас эти люди никогда не были рабами, скорее д-друзьями. - Даже запнулась она, наконец действительно понимая, что так оно и было. - И мы очень не хотим их потерять, тем более что и они сами очень хотят остаться.