Книга Дракон в моем сердце - Анастасия Ригерман

Согласно плану, все мы разделились на три группы: Дана, Бахтияр и Матео с Хорхе – будут отвлекать внимание гарпий на себя, а я, Сергей и Артем попытаемся проникнуть внутрь. Тяжелая артиллерия: отец, Чука и Злюка останутся в нападении. Во время отхода они прикроют наши тылы.

– И все-таки мне не понятно, зачем брать с собой простого смертного? В небе на такой высоте обычному человеку не место. Скажите еще, что я не прав, – высказался предусмотрительный Чука.

Поймав на себе уверенный и спокойный взгляд карих глаз, Артем развернулся в сторону южного дракона.

– За меня не переживай, я справлюсь, – прорычал он, еле сдерживаясь от обиды.

– Извини, брат. Ничего личного. Просто кто-то может и вовсе не вернуться с этого задания, а нам придется еще и тебя прикрывать.

– Хороший вопрос. Понимаю твои сомнения, Чуквуемека, – подключился отец, а его одобрение вызвало самодовольную ухмылку на темнокожем лице здоровяка. Полным именем, кстати, из всей компании называл его лишь он один, всякий раз поражая нас тем, как ловко у него получается его выговаривать. – Но на этом задании и простой смертный пригодится. Дело в том, что в замке гарпий имеется некая сигнализации, так называемая сеть магических детекторов. А Артем – единственный из нас, на кого она не сработает.

– Что ж, тогда вопросов больше нет, – согласившись с разумными доводами, Южный дракон перевел свой взгляд на меня, словно искал одобрения.

Напрасно старался. Надо признать, из остальных кандидатов самодовольный и неразговорчивый Чука, который с самого начала держался особняком, и так не особо мне нравился. А наезд на Артема и вовсе не добавил в его пользу дополнительных очков.

– Главное, помните о том, что на создание воздушной воронки у гарпий уходит чуть больше минуты. Не успеваете обезвредить их за это время, закрутит, мало не покажется, – дополнила наша ходячая энциклопедия, а его вдумчивые серые глаза впервые за день с интересом остановились на моем взволнованном лице. – Ты хотела о чем-то спросить, Виктория?

– О, да! У меня накопилось много вопросов! Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… – не выдержала я, сорвавшись без причины. – Как выглядит этот артефакт? Как я его найду, если не знаю, что искать? Зачем он вообще нужен? И если никто за столько лет его не нашел, почему именно у меня должно это получиться? Хочется понимать, для чего мы все рискуем жизнями. Короче, я с места не сдвинусь, пока вы мне все по-человечески не объясните…

– Веики! – возмущенно прикрикнул отец на мой маленький бунт.

Но в этот раз мне было плевать на его недовольство. Стоило озвучить все эти мучавшие меня вопросы, как даже на душе полегчало. Обиженно насупившись, я села на стул и сложила на груди руки.

А что? И правда с места не сдвинусь! Я же не прошу вокруг меня с бубнами плясать. Но раз уж я им так нужна, пусть хотя бы объяснят, что к чему.

В воздухе повисло напряжение, которого и без того хватало после всех этих разговоров о предстоящей войнушке. Отец выдерживал очередную театральную паузу, продолжая буравить меня тяжелым взглядом. Сергей еще держался, но, кажется, уже был близок к тому, чтобы расколоться и выложить все драконьи секреты с занимательной лекцией на ближайшие пару часов. А вот Артем незаметно, но весело мне подмигнул.

Что бы я только делала без него среди всех этих чокнутых чешуйчатых?

– Ладно… – после долгих раздумий согласился отец, чем несколько поверг меня в шок. В глубине души от этого старого партизана что-либо ценного услышать я так и не ожидала. – Ты должна была узнать об этом совсем скоро, на церемонии посвящения в Храме Огня. Но, по большому счету, мы не нарушим никаких законов, если расскажем о пророчестве уже сейчас. Возможно, видение конечной цели придаст тебе мужества и сил достойно пройти весь путь от начала до конца.

На тот же круглый стол вместо плана замка гарпий отец вывел изображение старинного манускрипта. Ясное дело, разобрать, что там написано на древнем языке я так и не смогла. Тогда Сапфир любезно согласился его перевести.

– Там сказано следующее:

«Когда потомки сполна искупят пролитую кровь предков, на несколько часов она обагрит небо. В эту ночь на Земле переродится истинный Рубин. Ее взору откроются утраченные артефакты стихий.

Рожденному в огне любовь Рубина дарует безграничную власть. Вместе они вернут миру утраченное равновесие и откроют новую эру».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Артем так же, как и я, внимал каждому его слову. Но на последнем предложении что-то в его взгляде безвозвратно погасло. Он опустил глаза, пытаясь совладать со своими чувствами, и будто окаменел.

Я его понимала, ведь со мной творилось тоже самое.

«Рожденному в огне…» – так и стучало в голове, будто приговор. Речь действительно шла о драконе, а не об обычном человеке, хоть я до последнего и надеялась на какую-то лазейку с неоднозначной трактовкой.

– В день твоего рождения небо на пару часов небо и правда стало багряным. Об этом феномене даже в газетах писали, – вдруг усмехнулся отец, поделившись с нами воспоминанием.

– И все-таки, что значит: «Ее взору откроются утраченные артефакты стихий»? Их что, никто не может увидеть кроме меня?

– Так и есть. Артефакты стихий – божественный дар и долгое время они находились во власти драконов. Наши предки были самыми могущественными созданиями на планете. Они управляли стихиями огня, воздуха и воды. В мире царил порядок. Это была золотая эра! – с восхищением поведал отец, пока не задумался о чем-то своем.

– А что случилось потом?

– Дориана Великого предали, а два из трех артефактов похитили. Тогда их разделили и спрятали в разных местах, наложив заклятье. Первый хранится в замке гарпий, наделив их способностью управлять стихией воздуха. Второй – отошел сиренам, чтобы те управляли водной стихией. Третий – все еще у драконов в Храме Огня.

– С тех пор никто не знает, как конкретно артефакты выглядят. Но ты почувствуешь их присутствие. В теории, – пояснил Сапфир, в знак поддержки мягко опустив свою ладонь на мое плечо.

Невольно я дернулась, но он так и не убрал руку, лишь крепче сжав ее. Мужской взгляд стал настойчивым и даже каким-то требовательным. Он мог ничего не говорить, все и так прекрасно читалось в его глазах.