Книга Предатель рода - Джей Кристофф

Тогда она плюнула на него и попала прямо в лицо. Он закрыл глаза, вздрогнул и ощерился.

– Ублюдок, трус, – выдохнула она.

Хиро схватил в горсть ее длинные черные волосы и вытер слюну со щеки и глаза. Затем намотал волосы на кулак, запрокинул ее голову назад так, что она зашипела от боли.

– Сейчас я уйду, любимая. – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Думай обо мне хорошо, пока я не вернусь.

Аиша посмотрела на него, в ее глазах плескалась кипящая ненависть. Он встал и, поправив кимоно и мечи на поясе, направился к дверям из рисовой бумаги. Раздвинув их, он повернулся, чтобы в последний раз взглянуть на нее.

– Тщательно подумайте над своим положением, моя госпожа. Подумайте о людях, которые вам дороги. О служанках, которые и сейчас томятся в своих камерах, ожидая суда за соучастие в вашем предательстве.

– Оставьте их в покое, – прошипела она. – Они ничего не знали об этом.

– Это вы так говорите. Но учтите, что на карту поставлена не только ваша жизнь. И поверьте, смерть – это не самое худшее, что может случиться.

– Имеете в виду, жить такой жизнью, как вы? – спросила она. – На коленях? Рабом Гильдии?

– Это честь – стоять на коленях, моя госпожа. Честь и верность клятвам. Моему погибшему господину. – Он презрительно скривил губы. – Но это вам недоступно…

– Честь, – выплюнула она. – Если бы у вас было хоть малейшее представление о чести, вы бы уже совершили сеппуку, Хиро-сан. Плохо, что вы не смогли уберечь своего господина от смерти. Но еще хуже, когда член элиты Казумицу продолжает жить, когда его сёгун мертв…

Она посмотрела на него прищуренным, полным ненависти взглядом.

– Вы – позор империи, молодой человек.

Губы Хиро тронула кривая полуулыбка.

Пустые нефритово-зеленые глаза встретились с ее глазами.

– Как я уже говорил. – Он кивнул. – Вы всегда были проницательны…

14

Интоксикация

Ничего.

Ни черта.

Они сидели вместе на конце черного отрога, спадающего в бушующее море. Буруу свернулся в клубок; прижавшись подбородком к камню, он создавал преграду из меха и перьев для завывающего ветра. Юкико прижалась к нему, их кровь пульсировала почти в одном ритме. Опьяненная его теплом, она внимательно изучала, строка за строкой, свою мрачную добычу.

Свиток Бишамона содержал в себе не тайны Кеннинга, как она надеялась. Скорее, перед ней лежал сборник мифов о Танцующих с бурей и их мистической связи с грозовыми тиграми, на которых они ездили. Хотя раньше Юкико никогда не задумывалась об этом, было логично, что каждый Танцующий с бурей в истории Шимы обладал таким даром – а как еще они могли быть связаны с арашиторами, вместе с которыми участвовали в битвах? Благодаря свитку она узнала легенды о битве Кицунэ-но-Акиры с Драконом Забвения. О победе, которую одержал Казухико Рыжий над Ста Ронинами. Неполный рассказ о героическом нападении Торы Такехико на Врата Дьявола (она предположила, что окончание его было написано на какой-то другой части тела брата Бишамона). Но там не было подсказок, как контролировать свою силу и власть, или хотя бы свидетельств о потере контроля над Кеннингом.

Юкико расстроилась и, едва сдерживая горькие слезы, закрыла глаза руками. Волосы спадали ей на лицо, липли к коже коже. Богиня Аматэрасу тихо погружалась в море, чтобы отдохнуть. Солнце окрасило закатные облака, полностью закрывшие небо на западе, в цвет паленой кровавой умбры. Наступала ночь, и вместе с нею исчезали все надежды Юкико.

Проскользнув в сознание Буруу и сжав губы, она пыталась сфокусировать Кеннинг на крошечной точке: будто лучик света хотел проникнуть в отверстие между плотью и костью. У нее болела голова, и в животе вспухала теплая тошнота, давила на горло. Боль затаилась под кожей, ощерившись.

Ты слышишь меня, брат?

СЛЫШУ.

Она поморщилась. Медленно облизнула обветренные губы. Она слишком устала и слишком разочарована, чтобы заново строить стену, ставить на место кирпичи, которые тут же снова рухнут.

Здесь нет ничего, что могло бы нам помочь. Легенды о старых, давно умерших героях.

От горькой и беспомощной ярости она сжала пальцы в кулаки. Посмотрела на черное море облаков, которые катились над головой, и попыталась найти в небе ответы, которых, она знала, там не было. Боль в черепе усилилась. От разочарования ей захотелось кричать.

ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, МЫ НЕ ЗРЯ ПОТРАТИЛИ ВРЕМЯ.

Какого черта ты так говоришь?

Арашитора развернул свое механическое крыло, обнял им дрожащую фигурку. Статическое электричество покалывало кожу Юкико и окутывало запахом молнии.

ПРОСТО ТАК.

Она улыбнулась, закрыла глаза и прижалась к Буруу головой. Крепко обнимая его, она наполнила его разум теплом и благодарностью, которую чувствовала, потому что он был рядом. Клятва, которую он дал ей, врезалась в память, словно гравировка на камне, служившем ей опорой.

«На земле, под землей, на небе – везде, где бы я ни был, я – твой. И никогда тебя не оставлю. Никогда не покину тебя. Можешь быть уверена во мне, как уверена в восходе солнца и заходе луны. Потому что ты – сердце мое».

НАМ ПОРА ВОЗВРАЩАТЬСЯ В ЙИШИ. ТАМ ТЫ СМОЖЕШЬ ПОСПАТЬ, А Я – ПОЕСТЬ.

Надеюсь, Кагэ прилично обращаются с Кином. Я беспокоюсь о нем, ведь он там совсем один.

ОН НЕ ОДИН. С НИМ ДЕВУШКА.

Из-за нее еще больше беспокоюсь.

УЖ НЕ РЕВНУЕШЬ ЛИ ТЫ?

С чего бы мне ревновать?

…НЕВАЖНО.

Нет, говори, что хотел.

Он тяжко вздохнул, ветер закрутил перья под сощуренными янтарными глазами.

ПОТОМУ ЧТО ОНА ЗНАЕТ ТУ ЕГО ЧАСТЬ, О КОТОРОЙ ТЫ НИКОГДА НЕ УЗНАЕШЬ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ БОИШЬСЯ, ЧТО ОН УВИДИТ В НЕЙ РОДСТВО, КОТОРОЕ НИКОГДА НЕ УВИДИТ В ТЕБЕ.

Юкико надулась в своем уютном царстве меха и перьев.

Мне казалось, ты говорил, что не понимаешь человеческих отношений.

ДА, НЕ ПОНИМАЮ. НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ВЫ ТАК ВСЕ УСЛОЖНЯЕТЕ.

Я не знаю, что делать.

НЕТ, ТЫ ПРОСТО БОИШЬСЯ ТОГО, К ЧЕМУ МОГУТ ПРИВЕСТИ ТВОИ ДЕЙСТВИЯ. ОН НЕ ХИРО. ОН ЛЮБИТ ТЕБЯ.

Я знаю это.

А ТЫ ЕГО?

Часть меня должна. Должна чувствовать это. Когда я думаю о том, что он и Аянэ остаются наедине, мне хочется придушить кого-нибудь.

АГА. ДРАМА ЮНОСТИ…

Когда солнце присело на край света, Юкико изучала грозу, надвигающуюся с севера. Облака пронзила молния, и Буруу обернулся, чтобы посмотреть на нее. И в этот момент его разум стал мрачно-синим от охватившей его тоски. Юкико потянулась, чтобы прикоснуться к нему, всё еще не уверенная в силе Кеннинга, но, поборов себя, она поняла, что его тревожило.