Книга Волки Новы - Татьяна Чащина

— Этты Лёшжена? — он очень странно говорил, потому что Павел еще изувечил ему язык.

— Это я, — уверенная в том, что этот дед её точно не выдаст, спокойно смотрела на него и на то, как он на временный самодельный стол ставит бочонок с мёдом и, вытягивая свой костыль, сваливается на монументальную табуретку из пня.

— ЧёЛеш бицабудет?

— У него выбора нет, — вздохнула Маша, поглядывая, куда там Аня пропала, особо с дедом общаться не хотелось.

— Если Воев альфабуде, то конецЮжны, — засмеялся он беззубым ртом. — Лёшзверь пошибче Пашбудет. Паш когда меня сверг, — ему казался этот рассказ смешным, — жену моюбил, детей трех сгрыз и соратников с семямибил. Пол стаивутиль! Лёшкакпап, детей баб все сдохнут. Оставшуюстаю добьет.

— Я постараюсь не допустить этого, — Маше не нравилась её профессия утихомиривателя волка, но другой работы не было. — Я человек.

— Ойли, — гоготнул старик, — ненадорвипуп.

Он поднял нос кверху, стал вынюхивать Машин запах. Аромат, который ей всю жизнь испортил.

— Я врач-оборотень, — прохрипел дед в этот раз без усмешки. — Дитя будет.

— У меня?! — ахнула Мария. Она почему-то думала об этом последние дни. Задержка, грудь как-то непривычно налилась, и есть все время хотелось, что даже в плену у Павла не выдержала и поужинала с насильником.

— Не у меня ж, — хмыкнул Егор.

Вошла в дом Аня, мимолетом поздоровалась с Егором. На плечах серый с красными цветами платок, а глаза испуганные.

— Костя говорит, альфа звонил, спрашивал про вас, — она накидывала на плечи Маши розово-голубую кофту крупной вязки. — Спрятать вас надо. Хоть мы и сказали, что вас нет здесь, точно приедет проверять. Давай Александру на печь кинем, пусть отогреется.

— Нельзя ей с температурой греться, — Мария закрыла глаза. Она точно знала, что Лёша придет. Но когда? Нужно было бежать вглубь леса, что с больной Сашкой почти невыполнимая задача.

Дождь за окном перестал накрапывать, и девушка вышла на улицу. Она посмотрела на зеленую сочную траву и пошла к озеру. Больше звонить Борису она не будет, Саньку она не бросит и Паше не отдастся.

Не дойдя до бани, она упала на землю серой волчицей и, запрокинув морду вверх, завыла от тоски и безысходности. Набрав полную грудь воздуха, издала обреченный вой еще раз, долгий протяжный. В третий раз уже собралась подать голос, как где-то вдалеке завыл волк. Уши у волчицы встали домиками, глаза серые распахнулись. Она принюхалась. Не пахло Лёшей, но выл Воев, его голос она не спутает.

Подпрыгнув в восторге, волчица понеслась со всех лап в сторону звука. Мчалась вперед так, что в ушах гудело, летела над травой и камнями вдоль берега озера. Высунув язык, метнулась в густую лесную чащу. Резко петляла среди стволов и неожиданно замерла, подняв переднюю лапу кверху. Опять послышался вой, волчица сменила направление и неожиданно уловила запах мужа.

Она никогда не была такой счастливой, как в тот миг, когда увидела своего Лёшу живым и невредимым. Он стоял впереди всей компании, только опустил голову после очередного горлопанного вопля. Зарос щетиной, от виска до носа шрам. Волосы, растрепанные в разные стороны засмолившимися сосульками, торчат, и на них грязно-желтая резиночка. Лицо чумазое, и на нём два глаза салатовым цветом горят. Костюм черный военный, как и у всего его отряда, был пропитан кровью и дымом. Лёша распростёр объятия и улыбнулся белозубой улыбкой.

Мария волчицей взяла разбег, оторвалась от земли и в полете обернулась девушкой, запрыгнув на любимого с ногами. Так ударилась об мужа, что пришлось белокурому Эрику пару сзади поддержать, чтобы не упали.

Она слово из себя не могла выдавить, зажмурилась, вцепилась в него со всей силы и уткнулась носом в волосы. Наслаждалась его запахом, пробирающимся сквозь походную вонь, чувствовала, как его горячие крепкие руки водят по спине, цепляются за талию. Ладонь легла на её растрепанные волосы, он прижал девушку к себе и сам закрыл глаза. Замерли. И время потекло в другом русле для них. Так можно было стоять, пока руки у Лёши не устанут.

— Саша жива? — это был голос Фёдора, на которого Маша не взглянула, ушла с головой во встречу с любимым.

— Беги в дом, на втором этаже, — все, что смогла сказать девушка.

Отряд двинулся вперед, а Лёша так и стоял, прижимая свою девочку к себе, водил носом по её тонкой шее, стал целовать. Только по седой чуть заметной пряди в его волосах Мария поняла, как он переживал за неё.

— Маняша, — он задыхался. — Живая.

— Лёшенька, — она стала зацеловывать рану на его лице, и, как в Приозерном, шрам стал затягиваться прямо на глазах. — Я люблю тебя.

Он замер. Только очень внимательный мужчина запоминает, что говорит его женщина. Лёша впервые услышал признание в любви. Отстранил от себя девушку, чтобы заглянуть ей в глаза. Медленно стал опускать на землю, потянулся к её губам. Поцелуй получился жадным. Лёша языком проник в рот, пытаясь все исследовать, а Маша засасывала его глубже, постанывала, чувствуя, как от простого поцелуя возгорается между ног сладостное пламя желания.

Руки её сами упали на ширинку черных брюк, и тогда уже Лёша застонал. Стал помогать расстёгивать ремень, скользнул под подол платья, там стаскивал трусики.

— Маняша, — он осыпал её поцелуями. — Любимая, родная. Не оставлю одну больше никогда.

— Не оставляй, — она полезла обратно к нему на руки.

Он подхватил её, раздвинув бедра и раскрыв женское лоно. Припер девушку к ближайшему стволу сосны, и вошел его член в долгожданное влагалище, которое ненасытно зажало и всосало его. Страсть, как истерика после пережитого кошмара, с криками и стонами, с воплями и рыком, с движениями резкими и толчками глубокими. Лёша наваливался на неё, словно пытался поглотить всем телом, а Маша вцепилась с силой в его волосы, стараясь прижать к себе еще сильнее, впустить в себя еще глубже.

Они ничего не видели, ничего не слышали. У них давно было отлажено получение удовольствия одновременно. Как только Маша стала замирать от исступления, Лёша сделал финальный толчок и как можно глубже забился в любимую жену, изливая семя. Замер, покусывая её алые губы, глядя пожирающим взглядом на красные щечки, затуманенные серые глазки.

— Кхе-кхе, — послышалось рядом.

Маша вздрогнула, мигом сползла на землю. Лёша недовольно обернулся, пряча свой член в штаны, пытался широкими плечами прикрыть смущенную любовницу, которая в траве потеряла трусики.

— Эрик, бля, — зарычал Алексей. — Женись уже, извращенец хренов.

— Отдохнул? Альфа в трех километрах. Не передумал вызов бросать?

— Не передумал, — огрызнулся Алексей, встал прямо, как ширма, скрыл надевание трусиков второпях.

Маша обвила его руками за торс, и волк стал волчонком. Смягчился мгновенно.

— Идем, — улыбнулся он Эрику и повел с собой жену.