Книга Камень судьбы - Тимур Туров

– Ты знал этих… Которых убил Танцор?

– Да, – односложно ответил здоровяк. – С Аристом мы вместе… Впрочем, это уже не важно… Надо спешить. Теперь мы вне закона, и только Всеотец знает, удастся ли нам оправдаться…

Гюрза – Вепрю:

Следы Акунда и Погодина потеряны окончательно. Предлагаю расторгнуть контракт на паритетных условиях.

Вепрь – Гюрзе:

То есть?

Гюрза – Вепрю:

Фифти-фифти. Мы выполнили половину работы, вы платите половину гонорара.

Вепрь – Гюрзе:

Мне нужно подумать.

Гюрза – Вепрю:

Думайте, только недолго.

Вепрь – Гюрзе:

Я пока еще властен над своим временем.

Гюрза – Вепрю:

Самообман – худшая из форм лжи.

Глава 8

Лязгающий дверями на каждой выбоине оранжевый «пазик», натужно ревя двигателем, двигался в сторону Москвы. Старый автобус с трудом продирался сквозь автомобильную пробку, запечатавшую Волоколамское шоссе. В плотно набитом пассажирами салоне было душно; ливший всю ночь дождь к утру прекратился, но успел вымочить людей на остановках. От курток и плащей направляющихся в столицу на работу жителей Подмосковья поднимался сырой пар.

Этот автобус идет прямо в ад.

Только вперед – ни шагу назад!

Все пассажиры обречены.

Никто не вернется с этой войны…

Глеб и Акунд сидели в самом конце салона, на жестких дерматиновых сиденьях, переговариваясь вполголоса. После отчасти удачного побега из Обители им предстояло решить: что делать дальше?

– Ты камень где скинул? – поинтересовался сатра.

Оказавшись среди «коричневых», он натянул на себя «маску», превратившись в уже знакомого Погодину разбитного парнягу. Настоящий облик сатра не изменился, и дико было видеть, как здоровяк с копытами вместо ступней и со звериными глазами произносит словечки вроде: «круто», «ништяк» или «стремно». Для людей он выглядел как человек – и вел себя соответственно.

– Сам увидишь, – осторожно ответил Глеб.

Теперь, после всех перипетий, связанных с магией, он опасался говорить лишнее – вдруг за ними все же следят или подслушивают каким-то неведомым способом?

Припомнив разговор с призраком Крицы, Глеб спросил:

– А кто такой Базэл?

– Страж клана. Вне Пелены – Вадим Царев. По-вашему – начальник службы безопасности.

– Вроде бы Крица его подозревает?

– Ну, – односложно буркнул Акунд. – И это, сам понимаешь, для нас очень фигово. Хотя лично я не верю, что Базэл – изменник. Он честный сатра. Хотел бы власть прибрать, действовал бы прямо, без хитрости. А с наемниками, с чужими магами из этой «Силлипитирьи», с оборотнями связываться… Не, не верю.

– Вера – категория иррациональная, – наставительно сказал Глеб. – Власть такая штука, что ради нее любой на все готов. По крайней мере, у нас, людей, так. Возьми учебник по истории – примеров масса.

– Сатра – не люди! – вскинулся Акунд, сверкнув глазами, и Глеб счел за лучшее переменить тему.

– Крица сказал, что нам нельзя встречаться с этим… – он запнулся, – …Стоящим у престола.

– Дэфтером? – Акунд помрачнел. – Да, он мне тоже мигнул, что это глушняк. На подходе завалят за милую душу. Но на связь выйти необходимо. Только вот – как? А Учителя – жалко, мировой дед был, хотя мы с ним и цапались, когда я учился – ой-ей…

– Ну, если ты не знаешь… – разочарованно вздохнул Глеб. – Я думал, телефон там или у вас по магии как-то поговорить можно.

Сатра усмехнулся:

– Дэфтер по должности – это как вице-губернатор Московской области. Ты знаешь телефон вице-губернатора? А «по магии»… Может, как-то и можно, только херовый я маг, братуха! Да и сил на заклинания не осталось. Источники-то закрыты!

– Значит, торопиться с этим делом нам не следует, – рассудительно подытожил Глеб.

– Торопливость, она вообще… известно когда нужна. У нас явно не тот случай, – согласился Акунд. Пригладив непослушные кудри, он с тоской посмотрел на запотевшее окно, покосился в сторону угрюмых пассажиров и прошептал, наклонившись к самому уху Глеба: – У тебя денег много осталось?

– Ну, достаточно, – осторожно ответил Погодин. – В Турцию хватит смотаться. А что?

– Давай пока так: возьмем камень и попробуем состыковаться с Игроком. Ну, с Аскетом, про которого Учитель говорил. Если получится узнать, кто киллеров нанял, нам светлее станет дальше ползти. Факт?

– Факт, – осторожно кивнул Глеб. – Только…

– Что – «только»?

– Если бы еще наследника найти. Тогда сразу двух зайцев убили бы.

Акунд снова усмехнулся:

– Ну ты даешь, братуха! Вы же, «коричневые», сами говорите – за двумя зайцами погонишься…

– Да знаю я! – с досадой повысил голос Глеб. – Но было бы правильнее с Дэфтером в самом конце связаться и сразу все выложить: вот изменник, вот наследник, вот камень.

Сатра несколько секунд в упор разглядывал его, потом задумчиво произнес:

– Как Крица сказал, так и будет. Ты, братуха, пацан головастый, но башка твоя для ваших, «коричневых», заморочек хороша. А мы, сатра, иными тропками ходим. Все, кончай базар. Нам до «Тушинской» еще полчаса пилить, давай поспим. Умотался я за эту ночь – все равно что с десяток «проходок» сделал…

Проникнуть в лифтовую шахту оказалось намного проще, чем думал Глеб. Две двери – подвальную и собственно ведущую в подлифтовые помещения – Акунд вскрыл с присущей ему сноровкой, у первой сбив замок, а вторую попросту выдавив плечом. Свои действия сатра сопровождал мрачными комментариями:

– Вот все же дебилы вы, «коричневые»… Ну что, разве это замок? И ведь верят, верят – заперто, надежно! А потом дома на воздух взлетают.

Глеб, обидевшись на «дебилов», ничего не стал говорить. Его буквально трясло от возбуждения – сейчас он увидит, возьмет в руки, вновь почувствует изумруд! Удивительный, таинственный смарагд, который держали в руках сам Александр Македонский, императоры Византии… да мало ли кто за тысячелетия, прошедшие с момента создания камня тем безликим магом, что погиб вместе с могущественной империей Аталана!

– Не трясись, – посоветовал Акунд, пробираясь по темному подвалу, без всякой системы заставленному деревянными ящиками с запчастями.

– Н-не могу, – лязгая зубами, признался Глеб.

– Приманил он тебя, приплавил… Ты как его отдавать-то будешь? – хмыкнул Алексей.

– Не твое дело! – неожиданно озлившись от осознания того, что с камнем скоро придется расстаться, огрызнулся Глеб.