Книга Связанные любовью - Евгения Перова

Зато я с новыми силами занялась Усадьбой: мы давно уже превратились в культурный центр: концерты, творческие вечера, праздники – и свадьбы с днями рождениями, конечно. А куда деваться: это был лишний доход, как и конно-спортивная школа, которой мы сдали одно из строений, некогда и правда бывшее конюшней, так что по аллеям парка теперь разъезжали всадники, прибавляя экзотики.

У нас образовался кружок исторических реконструкций и танцев: летом они давали представление прямо в парке, а зимой танцевали свои менуэты и контрдансы на втором этаже под насмешливым взглядом Елены Петровны. Художественная школа проводила у нас пленэры, и я придумала два праздника, объединив живопись и поэзию: «Золотая осень» и «Цветение яблонь» – что-то вроде японского обычая любоваться цветущей сакурой. Наш сад был ничуть не хуже – только представьте, как выглядит сотня яблонь в полном цвету! А аромат! Художники писали этюды, а динамики разносили по парку звуки классической музыки и голоса актеров, читавших Пушкина или Блока. А зимой мы расчищали пруд под каток и устраивали лыжные кроссы по периметру дальнего парка.

Вокруг Усадьбы образовалось целое общество волонтеров, которые устраивали у нас субботники, помогали во время концертов и прочих мероприятий, занимались садом и цветниками. Собирать яблоки могли все желающие – для себя и для Дома малютки, который мы опекали вместе с монастырем. Наши волонтеры помогали и монахиням, а те в свою очередь обеспечивали нас по льготной цене своей знаменитой выпечкой.

Я не особенно задумывалась о будущем, увлеченная настоящим. А потом мы совершенно случайно встретились с Лыткиным – я приехала по делам в областной центр и как раз выходила из здания администрации, когда у тротуара остановился шикарный черный лимузин, а за ним джип с охраной. Из лимузина вылез Джуниор. Он изменился: похудел и как-то распрямился, что ли. А главное, совсем другим стал взгляд – надменным и суровым. Ну что ж, он теперь хозяин жизни.

– Здравствуй, Петя! Или тебя следует величать Петром Трофимовичем? Ты такой важный стал! С охраной ездишь!

Он усмехнулся, и вместо прежней ямочки на щеке появилась жесткая складка:

– Здравствуй. А вот ты не меняешься.

– Почему? Видишь, подстриглась!

– Я заметил. Тебе идет.

– Ну что, ты теперь у нас настоящий senior?

– Сеньор? – удивился он.

– Ну да, старший. Джуниор – младший, а…

– Я понял. Да, ты совсем не изменилась. Как живешь?

– Нормально. А ты?

– Приемлемо. Слышал, у вас опять кино будут снимать?

– Да, твой приятель, Павлик Кривцов. Сейчас ты, что ли, спонсируешь? На следующей неделе начинают.

– Нет, не я. Да и какой он мне приятель! Это скорее твой поклонник. Теперь можешь спокойно с ним замутить.

Я изумилась – что это? Ревность?! Не поздно ли ревновать меня к Павлику?

– С какой стати? Он мне вовсе не нравится. И потом, если я и решу с ним, как ты выражаешься, замутить, твоего разрешения мне не потребуется! Пока!

– А ты знаешь, что мы с ним на тебя поспорили? – сказал Джуниор мне в спину, и я, не веря своим ушам, вернулась:

– Что вы сделали?!

– Мы с ним на тебя поспорили. Кому первому ты дашь.

Джуниор смотрел на меня чуть ли не с ненавистью, а я не понимала, что чувствую: злость, оскорбление, обиду? Что за чушь – ну, поспорили два великовозрастных идиота! И потом, это так давно было. Я усмехнулась и сказала, глядя ему в глаза:

– Так что ж ты бесишься? Ты ведь победил.

И ушла. Но недалеко – Джуниор догнал меня и обнял:

– Ленка! Прости меня, Кошка! Я тебя увидел, и так больно стало! Не выдержал, прости!

– Если ты хотел причинить боль и мне, то у тебя не получилось. Это просто смешно. А вы с ним – два придурка.

– Согласен!

Джуниор смотрел на меня с какой-то жадной нежностью и казался почти прежним.

– А что ты выиграл? – Мне стало вдруг интересно. Он страшно покраснел, но признался:

– Зажигалку!

– Что?!

– Ты не думай, это очень редкая зажигалка! Платиновая, с портретом Мэрилин Монро! Знаешь – работы Энди Уорхола! У меня такой не было… в коллекции… Ну, Лен!

Но я не выдержала и захохотала, уж очень смешно мне показалось, что меня приравняли к зажигалке – пусть даже и платиновой! С Мэрилин Монро! Джуниор не выдержал и тоже засмеялся, а потом попытался поцеловать меня, но я не далась:

– Перестань! Что скажет твоя жена, если узнает, что ее муж белым днем целуется посреди улицы с бывшей любовницей?

Джуниор отпустил меня и выпрямился, снова превратившись в «Петра Трофимовича». Кого-то он мне страшно напоминал…

– Моя жена ничего не скажет, – высокомерно произнес он. – У нас не те отношения. Моя жена не скажет ни слова, даже если я снова начну спать со своей бывшей любовницей.

– И не надейся! – Я усмехнулась.

И тогда он резко шагнул ко мне, больно схватил за плечи и насильно поцеловал. Я ничего не почувствовала. Вообще. Ничего, кроме возмущения. Наконец Джуниор оторвался от меня и сказал:

– Ты разбила мне сердце!

Повернулся и ушел.

А я наконец вспомнила, кого он мне напомнил – Майкла Корлеоне! Конечно, Петя Лыткин внешне мало походил на Аль Пачино, но происходило с ним то же, что и с Майклом на протяжении трех фильмов: милый, честный и храбрый юноша постепенно превращается в кровавого Крёстного отца, циничного и безжалостного. Вот это я и увидела в глазах бывшего Джуниора.

Неужели…

Неужели это моя вина?!

Встреча с Лыткиным выбила меня из колеи. История про выигранную зажигалку задела меня сильнее, чем я думала: унижена была моя гордость и оскорблено чувство собственного достоинства. И чем дальше, тем больше я расстраивалась, прекрасно понимая, что Лыткин этого и добивался. Интересно, чего он тогда хотел больше: меня или зажигалку?! А я-то, дура, думала, что осчастливила Джуниора, снизошла к нему! Да кто я такая на самом-то деле?! Нищая неудачница. Пустой сосуд. Ну, красивая – а что толку? Кому из нас красота принесла счастье? Да никому. Даже маме, которую я совершенно искренне считала самой красивой из нас.

Да еще снова объявился Павлик, будь он неладен! Как с ним теперь общаться?! Я же все время буду думать про зажигалку! А может… Может, взять да и впрямь «замутить» с Кривцовым?! Назло Лыткину! Вдруг Павлик сейчас больше мне понравится? Но я вовремя вспомнила, что Кривцов недавно женился на юной красотке и теперь старательно лепит из нее звезду: главную роль в нынешнем фильме как раз она и играет.

Павлик объявился в моем кабинете в среду после обеда. Группа уже два дня как была на месте и обустраивалась, а он сразу по приезде пришел ко мне с визитом вежливости. Держались мы оба строго официально: «Павел Александрович! – Елена Сергеевна!» Но меня все время подмывало отпустить какую-нибудь шпильку, и когда он, уходя, повернулся к двери, не выдержала: