Книга Читай по губам... - Екатерина Юдина

— Во-первых, я не поощряю поступков моей семьи. Я не знала того, что мой отец настолько плохой человек и я не ожидала от мамы того, что она сделала. Но я приехала к вам, а не к ней, а, значит, целиком и полностью верю Доминику и сейчас нахожусь на его стороне.

— Ты уже успела по-своему отличиться.

— Я не изменяла Доминику, — сказала резко и твердо. — Как раз на эту тему я хотела поговорить с вами. Тот парень из Сан-Дени… Это Реми.

На лице мужчины не проскользнуло ни одной эмоции.

— Насколько мне известно, его зовут иначе.

— Нет. Вы меня не поняли, — я отрицательно качнула головой. — Тот парень это Реми Моно. Он младший брат Доминика.

Теперь я увидела эмоции Прежана. Не особо заметные, но все же он слегка приподнял бровь и посмотрел на меня, как на умалишенную. Вот только, примерно чего-то такого я ожидала.

— Я понимаю, что мои слова звучат, как нонсенс, но, пожалуйста, выслушайте меня, — я сделала короткую паузу, после чего продолжила: — Все началось с того, что я случайно столкнулась с этим парнем в Сорбонне…

За последние дни, готовясь к разговору с Прежаном, я сто раз отрепетировала свой рассказ, раз за разом, подбирая самые подходящие слова, вот только, сейчас все равно было тяжело. Несколько раз я запнулась, но, в итоге, рассказала мужчине все. Единственное, о чем я умолчала, так это то, что у Реми был ко мне какой-то интерес. Я посчитала это лишним.

Прежан слушал меня молча. Вначале мне казалось, что он скажет мне убираться прочь и не порочить ересью то, что и для этого мужчины считалось святым, но, по мере моих слов, выражение лица Готье немного изменилось. Теперь он очень сильно хмурился.

— Я понимаю, что во все это сложно поверить. Когда ко мне в голову начали приходить первые предположения, что Эжен Легран это Реми, мне казалось, что я начала сходить с ума. Поэтому я сразу ничего не сказала даже Доминику, ведь понимала, что сами по себе эти предположения звучали, как бред сумасшедшей. Но сейчас я уверена в том, что это и есть Реми.

Мужчина по-прежнему молчал, а я перевела дыхание и продолжила:

— Мне безразлично, что вы обо мне думаете. Я на самом деле не принимаю, поступков моих родителей и единственной оставшейся у меня семьей считаю Доминика. Только его мнение меня волнует и перед ним я буду оправдываться и извиняться за то, что молчала. С вами я хотела поговорить лишь потому, что Реми сейчас нужна более качественная медицинская помощь. Вы с легкостью можете ее предоставить. Я тут, чтобы попросить вас сделать это.

— То, что ты говоришь невозможно.

— Почему? Что из рассказанного мной указывает на неправдоподобность? Да, тяжело поверить в то, что Реми жив. Даже мне было трудно это сделать и, в тот момент, когда я его обняла, мне казалось, что меня саму разорвет от эмоций, — я потерла кончиками пальцев закрытые веки. — Но такому человеку как вы, не составит труда проверить правдивость моих слов. В первую очередь, вы можете сделать тест ДНК. О большем я не прошу.

В кабинете вновь повисла и я понимала, что на этом разговор закончен. Я сказала все, что хотела и могла. Теперь мне оставалось лишь надеяться, что Прежан мне поверит.

* * *

Очередная ночь прошла без сна и утром вставая с кровати, я подумала о том, что в последнее время я очень мало спала — в сутки, максимум, по паре часов. Из-за этого кожа стала бледной и появились темные круги вокруг глаз.

Я вообще самой себе напоминала сплошной комок нервов и лишь в груди тлела надежда на то, что все вот-вот исправится.

Вставая максимально рано, я хотела подловить Прежана в холле до того, как он уедет по делам, но встретиться с ним мне так и не удалось. Пришлось опять звонить месье Мартену и просить об очередной встрече с Прежаном, ведь я хотела знать, что мужчина решил касательно моих слов.

Немного позже я опять позвонила маме. Я вообще часто пыталась с ней связаться и каждый раз просила забрать заявление, но в последние дни мама вовсе перестала мне отвечать. В очередной раз набирая ее номер, я думала, что мой звонок опять останется без ответа, но, неожиданно, услышала ее голос:

— Да, Нану. Я тебя слушаю.

— Мам, давай встретимся.

— Зачем? Чтобы ты опять говорила мне одно и тоже? Вновь просила забрать заявление?

— В первую очередь, я хочу нормально поговорить с тобой. Только после этого, возможно, мы сможем к чему-нибудь прийти.

— Нет, этого не будет, — голос мамы был нервным и резким. На какое-то время она замолчала, а потом сказала: — Хотя… Знаешь, Нану, я могу забрать заявление, но при одном условии.

— Каком? — я тут же оживилась.

— Я не хочу, чтобы моя дочь была с преступником, поэтому я заберу заявление, если ты сама порвешь с Моно и, в последствии, уедешь из Парижа вместе со мной, при этом, пообещав, что больше никогда даже не попытаешься с ним связаться.

— Мам… Как ты можешь ставить такое условие? Мы же вдвоем знаем, что Доминик тебе ничего не сделал, а ты…

— Не веришь мне? Глупая дура. Надеюсь, что со временем у тебя появятся мозги, но от этого преступника я тебя уберегу. Пусть его надолго закроют в тюрьме.

Мама прервала звонок и в этот день я больше не смогла с ней связаться. При этом, я стала ощущать себя еще более разбитой и, расхаживая по особняку Прежана, раз за разом, обдумывала условие, которое мне поставила мама.

Отказаться от Доминика это все равно, что отказаться от части себя. Или еще хуже — вырвать сердце. Но Моно так долго не выпускали из жандармерии и я уже не находила себе места от переживаний. Глотая горькие размышления я понимала, что для меня самое главное, чтобы с Домиником все было хорошо. 

— Ивес, все так сложно, — я сидела на полу рядом с котом и пальцами перебирала кончики своих волос. — Я правда не знаю, что делать.

Сейчас Ивес был моей единственной отдушиной и радостью. Возможно, кот чувствовал мою боль, а, может, он просто привык ко мне, но Ивес больше не пытался меня поцарапать. Наоборот, он ложился рядом и давал себя гладить. При этом, на остальных он все так же бросался и шипел, из-за чего даже горничные боялись зайти в эту комнату. Подобное привело к тому, что я решила сама убирать в этой спальне, поэтому, сюда кроме меня никто не заходил.

Эта комната стала небольшим островком уединения для меня и Ивеса. Подолгу мы с котом вот так сидели на полу и я всякий раз представляла, как дверь открывалась и сюда заходил Доминик. Даже просто от мыслей об этом сердце начинало биться учащенно, а потом оно болезненно сжималось, ведь Моно не было тут. Он все еще в жандармерии.

Был уже вечер, когда в дверь опять постучали и все тот же громила сообщил мне о том, что Прежан желал меня видеть, но на этот раз он находился не в своем кабинете.

— Пожалуйста, оденьтесь потеплее. На улице холодно, а нам нужно отвезти вас в одно место.