Книга Когда тепло - Анна Евдо

— Мам, это же то желе, которое тебе так понравилось тогда в кафе, когда мы отмечали первое сентября! — воскликнул Илья.

— Ваш десерт, мадам, — официальным тоном объявил Марк.

Они все рассмеялась.

Денис видел, как предательски заблестели её глаза, как она искренне растрогана их заботой и этим маленьким знаком внимания. Как же просто и как приятно делать её счастливой.

— МИ-2, расчистите место. Будем кормить Наташу.

Он вручил каждому по маленькой ложке. Зачерпнул сам первую и поднёс к её губам. Она приоткрыла рот и прикрыла глаза, смакуя эту свою вкуснятину. Они кормили её по очереди.

— Они очень сдружились, — Наташа откинулась на подушки, когда мальчишки убежали к себе.

— Да, такие кореша, — Денис собрал ложки и салфетки.

— Я поехала с ним, потому что либо я сама и одна, либо мальчишки и следом я, но уже не одна. Я не могла решить, верить ему или нет, — она начала частить, — чувствовала, что он блефует, но проверять на детях я такое не могла.

Денис присел рядом с ней.

— Наташа, тебе не в чем себя упрекать.

Она замолчала, глядя на него.

— Как и тебе не в чем себя винить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍52. Между строк

Ближе к вечеру заехал Герман Борисович, справился о самочувствии Натальи, проверил запястья и посоветовал психолога — пусть не прямо сейчас. Настойчиво проследил, чтобы контакты были записаны. Денис проводил его и поднялся к Наташе.

— Нужно обработать твои синяки. Откуда начнем?

Она опустила взгляд.

— С ног. Но сначала в туалет.

Он откинул плед, и она встала.

Он спустил с нее одежду и отвернулся к раковине. Она села и выпутала ноги из штанин полностью.

— Я закончила.

Он одел ее, она вернулась в комнату. Он вымыл руки и взял мазь. Она переступала у кровати, освобождаясь от носков. Уселась, оперевшись о спинку кровати. Он нежно намазал места со следами от шнура, украдкой изучая ее ноги по всей длине до кромки толстовки, прикрывающей бедра на треть. Больше никаких повреждений не было видно. Он придвинулся к ней.

— Давай снимем толстовку.

Она подняла руки. Он стянул кофту и отложил в сторону. Взялся за край футболки, но она вздрогнула, тихо что-то сказала и отвернулась от него.

— Что ты сказала? Я не расслышал.

— Оставь футболку, просто задери ее, но не снимай, — продолжая глядеть в сторону, повторила она.

Он убрал от нее руки.

— Наташа, у тебя все плечи в синяках. С футболкой не получится нормально намазать.

Она судорожно выдохнула и снова подняла руки.

— Наклонись вперед, я зайду со спины.

Она согнула колени и слегка наклонилась к ним. Он встал рядом и снял с нее футболку. И снова чуть не заскрежетал зубами. Аккуратно намазал кровоподтек на пояснице, содранную кожу на спине и следы на плечах и руках.

— Теперь руки спереди.

Он присел перед ней. Она вытянула руки и положила их себе на колени. Он наложил мазь. Заметил, как она прячет грудь.

— Герман сказал, что этим можно и… интимные части мазать.

Он ждал, она часто дышала и начала дрожать.

— Наташ, это нужно сделать…

Она резко распрямилась и опустила руки. Мельком заметила, как заходили его желваки, и снова сфокусировалась на окне. Едва касаясь, он нанёс мазь на сосок и ореол вокруг него. Она сжала губы и закрыла глаза. Он отложил тюбик и надел футболку ей на голову, ожидая, когда она просунет руки в рукава. Напряжение не отпускало её тело. Он легко коснулся её правой руки. Она вздрогнула, немного сдвинулась и встала перед ним боком. Футболка опала вниз.

— Проверь, пожалуйста. Что-то жжёт с обеих сторон в районе косточек вверху бедра.

Он приподнял футболку. Она прижала её локтем, чтобы обе его руки были свободны. Он приспустил бельё и глухо выругался. Несколько царапин тянулось по коже. С другой стороны то же самое. Сверху просматривались вмятины, дальше они были более поверхностными. Он не увидел их утром, боясь разомкнуть из контакт глазами.

Она посмотрела вниз.

— Везде наследил.

Денис взял себя в руки, аккуратно смазал ранки и подул. Наташа задрожала сильнее. Он подул с другой стороны. Она всхлипнула. Он поднял голову и увидел, что по её щекам текут слезы. Он встал, протянул руки, не решаясь прикоснуться к ней. Сквозь пелену она посмотрела ему в глаза. Её необычные синие глаза стали почти серыми. Не только их свет, но и цвет потускнел.

— Он меня всю облапал, будто под кожу влезть хотел.

— Можно я тебя обниму?

Она дернулась.

— Нет, не надо, — увидела боль в его взгляде, — я ощущаю себя такой грязной. Я снова хочу помыться. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Не хочу, чтобы ты трогал отметины чужих пальцев на мне.

Слезы текли и капали на футболку. Она зашмыгала и подняла руку, вытирая нос об рукав.

— Мало тебе меня мыть, так еще и сопли вытирать придется.

Он молча подхватил ее на руки и отнес к раковине, посадил на бортик ванны, включил прохладную воду и просто умывал ее, проводя по глазам, лицу, носу. Вдруг она вжалась щекой в его ладонь. Он замер. Она проговорила:

— Он грозился… но ничего не было. Он не успел.

— Я знаю. Тебе нужно отдохнуть.

Она кивнула. Он отнес ее в кровать.

— Я сейчас обработаю твою скулу. Принесу лекарство и ужин. И ты постараешься просто поспать.

Он проделал всё спокойно и чётко.

— Кстати, правую руку можно развязывать. И если не будет сильной боли, фиксировать только запястье и не бинтовать всю кисть.

— Правда?! — радостная эмоция с интонацией недоверия. — Почему Герман Борисович мне этого не сказал?

— Герман Борисович великодушно разрешил мне сообщить тебе хоть что-то приятное.

Она посмотрела на него.