Книга Когда мы мечтаем - Энн Петцольд

– Он ходил в школу с их дочерью, пока не пробился в трейни. А девушка с семьей эмигрировала сюда.

У меня закралось подозрение, что они были не просто одноклассниками. Но это личное дело Мин Хо, поэтому я решила не расспрашивать Чжэ Ёна насчет этого.

– А ты откуда знаешь, что в этом ресторане вкусно готовят?

– Мин Хо приходит сюда каждый раз, когда мы приезжаем в город на гастроли или по другим делам. Думаю, он надеется встретить эту девушку. Впрочем, пока им не удалось пересечься.

Его слова подтвердили мое предположение.

– Садись, – сказал Чжэ Ён, указывая на один из стульев, после чего скрылся за вращающейся дверью, которая, как я подозревала, вела на кухню.

Я выдвинула стул и рухнула на него. Пальцы чесались от желания написать Эрин о том, где я сейчас. За последние две недели я не раз пыталась рассказать ей о Чжэ Ёне, но… меня все время что-то останавливало. Может, ее сияющие счастьем глаза, когда она рассказывала об Эрике. А может, мой собственный страх говорить о чем-то новом, тем самым впуская его в свою жизнь и давая ему имя. Что ж, один плюс: за это время я стала настоящим профи по «счастливому отрицанию».

Не успела я погрузиться в водоворот мыслей, как раздался громкий лязг, треск и звук открывающейся двери. Я наклонилась – посмотреть, что делает Чжэ Ён и откуда такой шум. Увидев, как Чжэ Ён пытается открыть дверь, держа в каждой руке по подносу, я едва сдержала улыбку. На одном из них стояли два полных стакана, они накренились и, казалось, вот-вот упадут.

Торопливо поднявшись, я взяла у Чжэ Ёна один из подносов.

– Как понимаю, обслуживание за столом не входит в список навыков, которыми обладают трейни?

В ответ он скривился.

– Так заметно?

Сняв с подноса стаканы, я поставила их на середину стола.

– Вообще, да. Если, конечно, ты не пытался сейчас нарушить законы физики.

– Зато у меня много других достоинств, – пробормотал Чжэ Ён. И положил передо мной одну из деревянных дощечек со своего подноса. На ней стоял темно-серый глиняный горшочек, от которого исходил пар. – Осторожно, горячо.

– Что это? – полюбопытствовала я, заглянув внутрь. Морковь, огурец, грибы – увиденное напоминало овощное ассорти, такие сейчас продают на каждом шагу. Чжэ Ён поставил на стол четыре небольшие пиалы. Из того, что в них лежало, я узнала, пожалуй, только кимчи.

– Тольсот пибимпап, – ответил Чжэ Ён. Выдал мне ложку и металлические палочки.

– Толь… – попыталась выговорить я, но быстро сдалась. Стоило мне услышать, как он произносит корейские слова – и язык уже сводило судорогой.

– Тольсот пибимпап, – повторил Чжэ Ён, устраиваясь напротив. Серебряная цепочка у него на шее сверкнула и снова исчезла под футболкой. Понаблюдав, как он орудует приборами, я попробовала повторить за ним.

– А это что?

Несколько секунд Чжэ Ён молчал, застыв с занесенной над тарелкой ложкой.

– Рис, овощи и… все, что найдешь в холодильнике?

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Не знаю.

На секунду меня охватило нестерпимое желание закатить глаза.

Чжэ Ён принялся смешивать ингредиенты в тарелке.

Сырой желток поверх овощей. Не помню, чтобы когда-нибудь ела сырое яйцо, да и рецептов таких я прежде не встречала – не считая одного-двух видео в интернете, в которых коктейли из желтка и молока называли полезными для здоровья.

– Ты когда-нибудь пробовала корейскую кухню?

Я покачала головой.

– Нет, не пробовала. Однажды я была в японском ресторане, а еще как-то ела жареный рис и лапшу, и этим мое знакомство с азиатской едой ограничивается.

– Выходит, это твой первый раз, – задумчиво сказал Чжэ Ён.

Я пила кока-колу, но от его слов чуть не выплюнула ее фонтанчиком. Закашлявшись, я поставила стакан на стол.

Потом, немного успокоившись, откинулась на спинку стула.

– Все в порядке? – поинтересовался Чжэ Ён.

Стоило только подумать о том, чтобы озвучить пришедшие мне в голову мысли, как щеки полыхнули огнем.

– Лучше не бывает.

Я уставилась на еду, изо всех сил стараясь не обращать внимания на недоверие у него на лице.

– Откуда ты так хорошо знаешь английский? – через некоторое время спросила я, чтобы нарушить воцарившееся молчание и незаметно сменить тему.

– С детства разговариваю на нем, – объяснил Чжэ Ён. – Когда маме было столько же, сколько мне сейчас, она год жила в Америке. Еще до брака с отцом. Она очень хотела, чтобы мы с сестрой тоже выучили английский – знала, как это важно.

– У тебя практически нет акцента, – заметила я.

Чжэ Ён, пожав плечами, сунул в рот порцию риса.

– Став трейни, я начал учить язык усерднее. Поначалу Ву Сок с Эдом одни нормально разговаривали на английском. Сейчас, когда есть время, я стараюсь слушать в дороге подкасты. Если постоянно слушать речь носителей, можно многому научиться.

– Звучит так, будто выучить иностранный язык – это раз плюнуть, – сказала я, опуская полную ложку в тарелку. – Я много лет учила в школе испанский, но мои знания все еще на уровне двухлетнего ребенка, который только начинает говорить.

– Ты хотела выучить испанский?

– У меня не было особого выбора. Это обязательный предмет.

Чжэ Ён усмехнулся.

– Возможно, моя мотивация – не просто сидеть и мило улыбаться во время интервью – была сильнее твоей.

Я открыла рот, чтобы ответить… и снова закрыла. В течение многих лет моей мотивацией учить испанский было нежелание получать плохие оценки. Я никогда не разговаривала на этом языке за пределами школы, потому что мои знания заканчивались на вопросе «Как дела?».

– Языки всегда давались мне легко, – через мгновение добавил Чжэ Ён.

– На скольких ты говоришь? – спросила я, снова подняла ложку и наконец сунула ее в рот. Это был… рис с овощами. Не знаю, чего я ожидала. На вкус – совсем как овощное ассорти, которое я ела несколько недель назад. Но я изменила мнение, почувствовав медленно распространяющееся по языку жжение. Я категорически не переношу ничего острого. Даже обычный чили не могу есть – он будто сжигает меня изнутри. А красная паста, щедрым слоем покрывавшая всю еду на тарелке, была, судя по всему, довольно острой.

– На корейском, английском, японском. Но на этих языках говорят почти все участники группы, – тихо сказал Чжэ Ён, пока я силилась проглотить еду.

Схватив со стола стакан и сделав большой глоток ледяной колы, я поинтересовалась:

– А на японском почему?

– Корейская и японская музыкальные индустрии тесно связаны. У нас есть альбомы на японском, в Японии мы снимаемся в рекламе, даем концерты и интервью.