Книга Поздние розы - Екатерина Кариди

Его тут же взяли в оборот. Женщины стали расточать щедрые улыбки, супруга Лешкова старшего, загадочно поглядывая, представила ему близких родственниц Елены Масловой. В результате Энцо оказался зажат с двух сторон. С одной его на правах старой знакомой все норовила взять под руку Полина Гребешковская, а у него не хватило духу просто стряхнуть навязчивую даму, с другой Энцо атаковали мать и дочь Кисельниковы. Вячеслав Лешков смотрел на это безобразие издали, ехидно поблескивая глазами.

Энцо Маури и сам осознавал нелепость ситуации, и в другое время просто расхохотался бы, потому что это напоминало старую добрую итальянскую комедию. Однако сейчас ему было не до смеха, от цепких дамочек следовало спасаться как можно скорее. Однако он был не так уж прост, если кто-то думал, что его можно так легко взять голыми руками, того ждало большое разочарование. Господин Маури умел с обворожительной улыбкой выпутываться из подобных положений.

Немного горячих томных взглядов, несколько фраз дивным волнующим голосом - и дамы утратили бдительность, растекшись лужицами сиропа. А сам он тем временем, сослался на дела и увел блаженно улыбавшегося Федора в сторону, чтобы там допросить с пристрастием обо всем, что касается Лены. Однако Федя тоже был непрост.

- Вы хочете песен? - подумал он про себя. - Их есть у меня. Но прежде гоните бабки!

К тому же у него созрела в голове потрясающая комбинация... Но об этом позже.

***

Расстались они взаимно довольные друг другом. Федор и вовсе считал, что звезды для него сошлись невероятно удачно. столько новых знакомств, такие возможности...

Он даже не подозревал, что в этот день ввязался в войну, которую спустя годы так и называл: "война за Лену Прекрасную".

Глава 18

Уехав с выставки, Сергей с Мариной не стали никуда заезжать, а направились прямо домой. Она действительно чувствовала себя неважно, да и он не мог похвастаться хорошим настроением, опустошенный, словно выжатый лимон. Всю дорогу проделали молча. Она смотрела в окно, он смотрел в окно. Каждый думал о своем, но, как оказалось, думали они об одном и том же. Об их совместной жизни. В которой надо было или что-то решать, или что-то менять.

Дома тоже молча двигались по комнатам, мылись, переодевались, все время думая, что поговорить рано или поздно придется. Оба морально готовились к этому откровенному разговору.

И так уж вышло, но начали они его одновременно.

И сразу же замолчали. Марина отвернулась. Сегодня Сергею, против обыкновения, не хотелось язвить, подавлять ее словами. Он устал. От всего. И от этой модели поведения, которую он, сам того не замечая, перенял от отца, в том числе.

- Что ты хотела сказать Марина? – сказал он, отойдя к окну.

А ей было трудно вот так выложить то, что скопилось на душе. Одно дело, когда они ругались, в запале слова вылетали сами. А когда он говорил тихо и беззлобно...

- Сергей... что с нами будет? – проговорила она минуту спустя, глядя в его спину.

Тот молчал некоторое время, потом пожал плечами, ответил устало:

- Что с нами может быть? Ничего.

- Я не хочу. Я так не хочу... – она смотрела прямо перед собой, шепча, - Не хочу, чтобы ничего не было. Это моя жизнь, наша жизнь, Сергей.

Он обернулся на ее слова, но остался стоять на месте.

- Чего ты хочешь от меня, Марина?

- Чего хочу? – она встрепенулась. – Хочу услышать правду.

Он потер переносицу, потер лоб, опустив голову, потом выдавил:

- Какую правду?

Марина хотела бы спросить очень о многом, но почему спросила именно о том, что старалась подавить в себе всеми силами:

- Ты ее любишь?

Услышав этот вопрос, он резко вскинул на жену взгляд. Марина казалась больной. Осунувшаяся, под глазами круги, губы нервно сжаты, а в глазах лихорадочный блеск. Ему вдруг стало тревожно за нее:

- Марина, ты нездорова?

Она болезненно поморщилась, понимая, что он пытается ее отвлечь.

- Ответь, - прошептала упрямо.

Ответить на этот вопрос было не так-то просто. Сергей смотрел на жену, пытаясь понять себя.

- Нет, - ответил не сразу, но твердо.

- Но, - Марина развела руками, качая головой. – Что же это тогда, если не любовь? Ты же сам не свой из-за этой женщины...

- Нет, - повторил Сергей.

Марина всплеснула руками и заходила по комнате. Вид у нее был тоскливый и какой-то обреченный. Ему тоже было тоскливо от всего, в том числе от собственного поведения и того положения, в котором они оказались. Захотелось просто по человечески выговориться. Он устал от самого себя.

- Хорошо. Хорошо, – Сергей прошел в глубь комнаты к мягкому уголку, сел и откинулся на спинку, запрокинув голову. – Садись, Марина, не мельтеши. Прошу...

Если бы он цедил слова в своей обычной пренебрежительной манере, она бы просто плюнула на все и ушла к себе. А может, уехала бы к родителям. Но он просил. Марина присела напротив.

- Я не люблю ее, - тихо проговорил Сергей, прикрыв глаза. – Это чувство вины.

- Я не понимаю, - не верилось ей в его слова, совершенно не верилось.

- Несколько лет назад, - продолжал он. - Мы встречались. Недолго, два с половиной месяца, может немного больше. Я ее бросил.

- Почему? – резко спросила Марина. – Впрочем, не надо не отвечай, меня это не удивляет.

- Что тебя не удивляет, Марина? Что? – негромко проговорил он. – Что я самовлюбленный, жестокий, черствый пользователь? Да? Ты права. Я именно такой. Но дело не в этом.

- А в чем тогда?

- В чем? – Сергей горько рассмеялся. – Дело в том, что у меня тоже может быть совесть. Оказывается.

Он резко выпрямился. Его взгляд был странным, что за чувства в нем горели, Марина не могла понять.

- Когда я ее увидел там, у отца, у меня был шок. Понимаешь?! Я будто призрака встретил. А потом... Не знаю. Разозлился как черт! Не могу отрицать, еще и ревность. Не знаю, что на меня нашло. Не знаю! Я был не в себе. Впрочем, кому, как не тебе, об этом знать...

Да... кому, как не ей...

Марина покраснела, ее бросило в жар от воспоминаний. Сергей тоже осекся, переживая снова отголоски того безумия. Несколько секунд молчали оба, потом он все-таки сказал:

- Я не люблю ее.

- Тогда о чем ты с ней говорил сегодня? Когда ушел туда... – через силу проговорила она вслух, то, что мучило ее.

- Я хотел извиниться. Я перед ней виноват, - неожиданно прозвучало это для него самого, но это была правда. – Просто... дело в том, что я даже извиняться по-людски не умею.

Он вздохнул, раскрывая ладони. Потом снова сцепил пальцы в замок.