Книга В сладостном бреду - Айрис Джоансен

Да, негодяй в самом деле заслуживал того, чтобы перерезать ему глотку. Но Кадару придется сдержать себя и оставить ему жизнь, на случай, если Селин все же вернется к нему.

— Вы отложите ваше отплытие, пока не найдете ее?

— Мне ничего другого не остается. Вы ведь сами прекрасно знаете, что она слишком ценна, чтобы бросить ее здесь.

— Не так уж ценна, — сказал Николас. — Возможно, судьба наказала вас за то, что вы лишили меня ее услуг.

Не отнял у него дочь, а забрал рабыню, которая служила ему. Для Кадара этого оказалось достаточно. Он повернулся и зашагал к двери.

— Я буду посылать к вам каждый день слугу, чтобы справляться, не появилась ли она у вас.

Он помедлил, выйдя за ворота дома Николаса. С чего начать? Он не представлял Константинополя. Впрочем, Селин, если верить Николасу, тоже ничего о нем не знала. От этой мысли ему стало очень неуютно. Все города одинаковы, они кишат хищниками, собравшимися со всего мира, готовыми сожрать невинных и неосторожных.

Ему остается только надеяться, что он сможет обнаружить Селин прежде, чем ее найдут хищники.

Дандрагон.

— Я прав. Женские мозги не приспособлены для игры в шахматы, — сказал Вэр, глядя вниз, на лежащую перед ним шахматную доску. — Мне доставляет удовольствие брать над вами верх в этой игре.

— И поэтому вы настаиваете на том, чтобы я играла с вами после ужина каждый вечер? — спросила Tea.

— Нет, у меня есть другие причины.

— Какие?

— Не хотите ли сыграть еще партию?

— Какие причины?

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся ей.

Он не собирался говорить ей. Эти сводящие с ума мгновения, когда ему приходилось сдерживаться, все еще не оставляли его, но последнее время повторялись реже.

— Что ж, тогда я больше не стану играть с вами. — Она оттолкнула кресло и уставилась на огонь. — И я могла бы выиграть, если бы шахматы что-то для меня значили.

— Я знаю, вы можете. — И когда она выразительно взглянула на него, он быстро поправился: — По крайней мере иногда.

Она усмехнулась.

— Часто. Ваше внимание порой отключается, и вы становитесь очень рассеянным.

— В самом деле? Значит, мне необходимо избавиться от этого недостатка. Рассеянность может стоить жизни солдату.

— Но не здесь.

— Нет, не здесь.

В комнате, освещенной огнем камина, повисла тишина, но в этой тишине не было напряженности, только покой и уют. Могла ли предположить она, что ей когда-нибудь будет так хорошо и уютно в присутствии грозного Вэра из Дандрагона, размышляла она.

— Не пора ли Кадару уже вернуться с Селин?

— Думаю, уже скоро. Возможно, у него возникли трудности с Николасом, может, он не хотел уступить вашу сестру.

Искра беспокойства прожгла мир, царивший в ее сердце в эту минуту.

— Но он сумеет добиться успеха?

— Кадар может быть более изворотлив и терпелив, чем сам Саладин. Если у него не получится одним способом, он найдет другой и третий. Он привезет ее.

— А что, если нет?

— Так или иначе, она будет с вами. Я сам поеду за ней. — Он мрачно улыбнулся. — Но мои способы не столь цивилизованны, как Кадара. Я могу оставить вас сиротой.

Ее глаза раскрылись от страха.

— Вы шутите.

— Мы ведь уже с вами установили, что я очень редко шучу. — Он пожал плечами. — Поэтому будем надеяться, что Кадар добьется успеха.

— Вам очень опасно предпринимать такое далекое путешествие.

— Опасность подстерегает меня всюду, как только я выезжаю из Дандрагона. Угроза быть убитым в Константинополе ничуть не больше, чем в Дамаске. Кроме того, я обещал.

— Но вы не должны умирать из-за этого, — горячо заявила она. — Я сама найду способ вызволить Селин, как я вначале и думала.

Он впился в ее лицо взглядом.

— Слово надо держать.

— Не будьте глупцом. Я прожила долгие годы в доме Николаса и выжила. Селин сумеет дождаться меня. Несколько лет ее жизни не стоят вашей смерти. Я больше не желаю слушать об этом… Почему вы так смотрите на меня?

— Мне хотелось бы знать, станете ли вы оплакивать меня, если я погибну.

— Я редко плачу. — Странное выражение на его лице не изменилось, и ей стало от этого неуютно. — Да и с какой стати я бы стала оплакивать человека, который собирается так глупо собой рисковать?

— Но у вас доброе сердце, и вы настаиваете на том, что я ваш друг. Так вы будете по мне плакать, Tea?

Она не могла понять выражение его лица, но в его голосе прозвучала странная нотка, заставившая ее более серьезно отнестись к его вопросу. Он постоянно жил под угрозой смерти, которая стала для него верным спутником. Возможно, мысль, что кто-то будет горевать о нем, действительно что-то значила для него. Она встретила его взгляд.

— Я буду вас оплакивать.

Он медленно кивнул.

— Я верю, что будете.

Она не могла отвести от него взгляда. Внезапно у нее перехватило дыхание, ей стало не хватать воздуха. Он явно пытался ей что-то сказать. Нет, это были не слова и не мысли даже… но что? Она не знала, но не могла перенести остроты этого ощущения. Она попыталась улыбнуться.

— Но я уверена, что слез не будет, потому что Кадар привезет мне Селин.

— Она готова, мой господин, — объявил Гарун, появляясь в дверях.

Tea с облегчением вздохнула, обрадованная тем, что их прервали.

— Почему ты еще не спишь, Гарун? — спросила она мальчика.

Гарун возмущенно посмотрел на нее.

— Я выполняю поручение моего господина. — Он поклонился Вэру. — Вы велели сообщить, когда она будет готова.

Она? Tea внезапно насторожилась, поняв, что он мог иметь в виду. Правда, Вэр не звал Ташу в свою постель последнее время, но это вовсе не означало, что он не приглашал других женщин, живущих в замке. Конечно, он использовал их; у него чудовищный аппетит по этой части. Почему же она чувствует себя такой оскорбленной и разочарованной? Она вскочила на ноги.

— Я вас покидаю. У вас, очевидно, есть более интересные дела.

Он нахмурился.

— Почему вы… — Внезапно он все понял. — Вы думаете, что меня ждет женщина в постели?

— Это меня не касается. — Она направилась к двери. — Но я полагаю, вам не следует использовать Гаруна, чтобы улаживать подобные дела.

— Моя госпожа, — запротестовал Гарун, пораженный тем, что он посчитал дерзостью в ее устах.