Книга Мареновая Роза - Стивен Кинг

Глубоко затянулся сигаретой, выпустил три кольца и проследилза тем, как они друг за дружкой медленно плывут к потолку. За окном гудел исигналил поток машин. Он провел в этом городе всего полдня, но уже успелвозненавидеть его. Слишком он велик. Слишком много в нем укромных мест. Но этоне имеет особого значения. Все встало на верный путь, и скоро очень тяжелая иочень прочная каменная стена обрушится на головку Роуз, своевольной дочуркипокойного Крейга Макклендона.

На похоронах Макклендонов — тройных похоронах, собравшихедва ли не всех способных самостоятельно передвигаться жителей Обрейвилля, —Дэниэлс вдруг раскашлялся, да так, что не мог остановиться. Люди оборачивались,чтобы посмотреть на него, и он готов был выцарапать им глаза за взгляды,которыми его награждали. С пунцовой физиономией, злой от негодования (и все жене в силах остановить приступ кашля), Дэниэлс оттолкнул рыдающую молодую жену ивыскочил из церкви, зажав рукой рот.

Он остановился, кашляя поначалу так сильно, что пришлосьсогнуться и опереться руками о колени, чтобы не упасть, глядя сквозь слезы нанескольких человек, вышедших перекурить — троих мужчин и двоих женщин, которыене смогли выдержать без никотина даже жалкие тридцать минут погребальнойслужбы, — и неожиданно решил, что с него хватит. Он бросает курить. Пусть дажеприступ кашля на самом деле вызван его обычной летней аллергией, черт с ним.Курение — привычка для идиотов, возможно, самая идиотская привычка на земле, ибудь он проклят, если врач, который засвидетельствует факт его смерти, напишетв графе «Причина смерти» два слова «Пэлл Мэлл».

В день, когда он, вернувшись домой, обнаружил исчезновениеРоуз — если придерживаться точной хронологии, то вечером, когда он увиделпропажу кредитной карточки и не мог больше опровергать очевидное, — оннаправился в магазин 24 у подножия холма и купил первую за одиннадцать летпачку сигарет. Вернулся к старой марке, как убийца возвращается на местопреступления. «In hoc signo vinces», — было написано на каждой кроваво-краснойпачке, то есть «С этим знаком ты победишь», если верить отцу, который,насколько Норман помнил, если и побеждал жену, то лишь в многочисленныхкухонных стычках.

От первой затяжки у него закружилась голова, а когда ондокурил сигарету — до самого конца, до фильтра, — ему казалось, что егостошнит, он потеряет сознание или с ним случится сердечный приступ. Возможно,все сразу. Однако, пожалуйста, вот он, любуйтесь: все те же две пачки в день ивсе тот же утренний кашель, достающий до самого дна легких, начинающийся с тойминуты, когда Норман выкатывается из постели. Как будто он и не бросал курить.

Ну да ничего страшного, просто он ведет напряженный образжизни, как любят выражаться эти олухи-психиатры, а когда люди ведут напряженныйобраз жизни, они часто возвращаются к прежним привычкам. Привычки — особенноплохие, вроде курения или пьянства — это костыли, говорят люди. Ну так что? Чтоплохого в пользовании костылем, когда хромаешь на обе ноги? Как только онразберется с Роуз (проследив за тем, чтобы в случае неофициального развода, таксказать, последний состоялся на его, а не на ее условиях), все костыли будутвыброшены на свалку. В этот раз навсегда.

Норман повернул голову и посмотрел в окно. Еще не стемнело,но до вечера совсем недолго. Во всяком случае, достаточно поздно, чтобыотправляться в путь. Он не хочет опаздывать к назначенному сроку. Он раздавилсигарету в переполненной пепельнице, стоящей на ночном столике рядом стелефоном, спустил ноги с кровати и начал одеваться.

Что приятно: никуда торопиться не надо, у него поднакопилосьизрядное количество отгулов за работу в выходные дни, и, когда он захотел взятьих все сразу, капитан Хардэуэй согласился, не медля ни секунды. Для этого,насколько мог судить Норман, имелось две причины. Во-первых, телевидение игазеты превратили его в героя месяца; во-вторых, капитану Хардэуэю он ненравился, тот дважды направлял на него ищеек из отдела внутренних расследованийза превышение служебных полномочий и применение излишней жесткости, поэтому,без сомнений, был рад избавиться от него хотя бы на некоторое время.

— Сегодня, сучка, — пробормотал Норман, спускаясь на лифте вкомпании собственного отражения в старом усталом зеркале на дальней стенекабины. — Сегодня вечером, если мне повезет. А я чувствую, что мне повезет.

У тротуара вытянулась линия такси, но Дэниэлс прошел мимомашин. Таксисты запоминают поездки, иногда они запоминают лица. Нет, в этот разон снова сядет на автобус. Городской автобус. Он быстрым шагом направился костановке, раздумывая по пути, действительно ли он пребывает в удачливомнастроении или ему это только кажется. Норман решил, что не обманывает себя. Онзнал, что до нее рукой подать. Знал, потому что ему удалось найти дорожку в ееобраз мышления.

Автобус — зеленого цвета, ему нужна зеленая линия — вырулилиз-за угла и подкатил к тому месту, где стоял Норман. Он вошел, заплатил забилет, уселся в дальнем конце — слава Богу, сегодня не надо играть роль Роуз —и посмотрел в окно, где мелькали, сменяя друг друга, названия баров,ресторанов, магазинов. «ДЕЛИКАТЕСЫ». «ПИВО». «ПИЦЦА ЦЕЛИКОМ И ЛОМТИКАМИ».«СТРИПТИЗ-КЛУБ».

«Тебе здесь не место, Роуз, — подумал он, когда автобуспроезжал мимо ресторана под названием „Попе Китчей“. „Говядина исключительно изКанзаса“ сообщала кроваво-красная неоновая вывеска в витрине. — Тебе здесь неместо, но это не страшно, потому что теперь здесь я. Я приехал, чтобы увезтитебя домой. Во всяком случае, чтобы увезти куда-нибудь».

Паутина неоновых вывесок и темнеющий бархат неба вызвали внем воспоминания о тех днях, когда жизнь не представлялась такой странной и невызывала клаустрофобии, как стены комнаты, которые вдруг начали сжиматься,грозя расплющить тебя. Когда загорался неон, приходила пора веселья — так былопочти всегда на протяжении относительно простых лет его молодости. Ты находишьместо, где неон горит ярче всего, и проскальзываешь внутрь. Те дни давноминовали, но большинство полицейских — большинство хороших полицейских — знают,как нужно двигаться после наступления темноты. Как проскользнуть за неоновуювывеску, как застать врасплох уличную мразь. Коп, неспособный незаметно двигатьсяв темноте, долго не живет.

Наблюдая за тем, как проскакивают в окне автобуса неоновыерекламы, Норман решил, что Каролина-стрит должна уже находиться где-топоблизости. Он встал с кресла, подошел к выходу и остановился, держась запоручень. Когда автобус затормозил и двери с шипением раскрылись, он, не говоряни слова, спустился по ступенькам и растворился в темноте.

В киоске при отеле он купил схему города, заплатив шестьдолларов пятьдесят центов, — мародерство, однако цена расспросов может оказатьсяеще выше. Почему-то люди хорошо запоминают тех, кто спрашивает у них, какпройти к тому или иному месту; удивительно, но иногда лица сохраняются в памятидаже через пять и более лет. Так что лучше за справками ни к кому необращаться. На тот случай, если что-то случится. Скорее всего, все пройдет безсучка и задоринки, но осторожность никогда не бывает излишней.