Книга Всерьёз - Марта Крон

— Чего уж утаивать… я не была готова к тому, что меня заменили. — рефлекторно руки девушки дотрагиваются до пряди волос и заправляют её за ухо.

— Я не считаю себя заменой, Стелла. — сурово твержу я, не собираясь признавать ход её рассуждений правым. — И Игорь чётко дал это понять.

— Возможно я ошибаюсь, но тем не менее, меня с ним связывает тесное прошлое и я основываюсь именно на этом… — между нами возникает схватка холодными взглядами. — Березин не умеет любить и не сможет принадлежать только одной…

Вразрез с её уверенным тоном и видимостью правдоподобия в глазах Стеллы плещется значительное помутнение и я ловлю себя на том, что чувствую к ней сочувствие.

Глаза — это зеркало души, а тот коктейль отчаяния и злости, что топит сознание и подчиняет себе девушку, наводит меня на мысль, что я ни за что не хотела бы оказаться на её месте.

Каким бы подчёркнутым положением в обществе Стелла не обладала, сколько бы не выпячивала своё мнение и не скидывала его на прямоту характера, за данным покроем находится малосильная и утомлённая женщина, бессмысленно тратящая свои надежды на безразличного мужчину.

— Думаю, мы знаем одного человека с разных сторон. — заключаю я, задавливая внутреннюю жалость и выставляя во главу видения ситуации личные права.

Напротив сидит та, которая даёт ясное определение своего места в жизни моего мужчины.

От осознания, что меня выставляют временным явлением и пытаются свести со счетов, в груди проносится недоверие. Слишком уж отчётливо в Стелле искрится страх потери Березина.

— Не нужно считать меня слабовольной дурочкой, Стелла. — говорю я под руководством собственного достоинства. — Я не поведусь на сопливые истории о безответной любви.

— В том-то и дело, Алиса. — темнеют глаза девушки. — Заменим слово «любовь». Оно неприменимо к Игорю. Он способен только на жадный мужской интерес. Знаешь что это означает?

— И что же?

— Что он выберет лучшую. — даже подбородком встряхивает для наглядности. — Его выбор падёт на исключительную. Он не будет любить, нет. Но она будет иметь для него особую ценность как абсолютный рекорд в гонке.

— И ты хочешь быть этим рекордом? — придаю лицу выжидательное выражение, но знаю ответ заранее.

— Я и есть этот рекорд. — звенящим голосом подтверждает мои мысли Стелла.

— В этом и заключается наша разница… — награждаю её скептическим взглядом. — Ты воспринимаешь жизнь с Игорем как соревнование, преподнося ему себя, как долгожданную добычу, а я дам ему то, чего мы хотим с ним вместе — безусловную любовь.

— Какая же ты примитивная, Алиса… — корчит неприятную гримасу Стелла и я отвечаю ей милой улыбкой:

— Лучше быть примитивной, чем временной! — и переполненная глубоким смыслом многочисленных признаний любимого, ухожу, посчитав ниже своего достоинства очернить их её присутствием.



Глава 20

ИГОРЬ.

— Ты ж моя целительница… — едва ворочаю языком от блаженства, кайфуя от прикосновений мышонка. — Что бы я без тебя делал?

— Спал. — хмыкает Алиса, мастерски массируя мне плечи и пересчитывая позвонки на спине. — Пора признать неизбежное, Березин. Ты устал.

— Ничего подобного. — мычу я, когда мне вжимают локоть меж лопаток. — Просто я так и не пристрелил добычу… — мысленно сворачиваю шею Травицкому, но всё равно меня не покидает чувство незавершённости.

— Тогда чьих уток ты держал в руках, когда приехали? — ощущаю прикосновение женской груди к своей спине и втягиваю носом воздух.

Хочется, да сил нет.

— Своих, но это так… мелочь. Был один лось. — гоню прочь физиономию брюнета и концентрируюсь на тёплом дыхании Алисы, пока она целует мне затылок. — Упустил гада.

— Разве у тебя есть лицензия на стрельбу такого животного? — звучит удивлённый голос над ухом.

— Могу и без разрешения. — прячу хмурый лоб в подушку и вспоминаю предупреждающий тон Барсова-старшего, когда он прямым текстом дал понять, что не допустит ссоры со своим другом из-за моей необоснованной ревности.

Пфф… необоснованной…

Этот червяк Родион уже подполз так близко к Алисе, что она краснеет от его взгляда.

Он не позволяет ей быть равнодушной.

Я, капец, как обеспокоен этим фактом.

Моей девочке запутывают мысли даже на расстоянии. А я рядом и до сих пор тяну время, подчиняясь приказу генерального. Давно бы уже размазал парня, но меня нарочно оттягивают назад, угрожая лишить всего того, чего я достиг.

Я осознаю, что прыгаю выше головы и давно ожидал разговора с Марком Мироновичем. И он не заставил себя ждать. Злой начальник активировался сразу после моей стычки с Травицким:

«— Игорь, я тебе не отец и никогда им не был… — подловив момент, когда все товарищи по охоте увлеклись обсуждениями природы, Барсов-старший отводит меня в сторону и придавливает тяжёлым взглядом. — Но ты рос вместе с Яном и я в какой-то степени возложил на себя ответственность за тебя…

— Мне готовиться к худшему? — на раз предчувствую грозовую атмосферу.

— Не хотелось бы прибегать к таким действиям. — в спокойной манере говорит начальник, но глазами выдаёт всю принципиальность, что управляет им в жестоких ситуациях. — Ты ускользаешь из моих пальцев, Березин.

— Может быть, потому что вы уже пережали мне горло? — не стесняясь в выражениях отвечаю я.

— С чего ты взял, что я держу тебя за горло, Игорь? — принимает грозный вид мужчина. — Почему ты моё руководство расцениваешь как подавление? А ты не думал, что я тебя за руку веду по жизни, а не душу для развлечения?

— Думал. — сдвигаю брови и я. — Но каждый раз вы развенчиваете все мои мысли о независимости.

— И каким же это образом? Заставляю тебя больше работать? — горько усмехается генеральный.

— Нет. Всего лишь напоминаете мне о прошлом и указываете на предназначенное место. — произношу я, покрываясь мурашками от уязвлённой гордости.

— Чушь! — с раздражением восклицает Марк Миронович. — Я, наоборот, стараюсь эту тему не поднимать, но ты мне не даёшь другого выхода!

— Я не шавка, которую можно ткнуть мордой в мусор! — пылко реагирую я, когда грудь начинает распирать от проклятой обиды. — Я благодарен! Правда благодарен! Но я не раб! Я достаточно отработал, чтобы не быть в долгу!

— Я хоть раз говорил тебе, что ты мне должен, Игорь? — взрывается в протесте мужчина. — Что ты там себе напридумывал, пацан? Ты хоть помнишь в чём заключался наш договор?