Книга Труп в доме напротив - Анна Дашевская

— Три года. Где-то полгода назад я уезжал почти на месяц в Галлию — ну, сами понимаете, Провенс, Арманьяк, Луара…

— Винные регионы, понимаю, — кивнул сыщик.

— Так вот, вернулся, и не узнал жену. Была весёлая молодая женщина, любила поесть, посмеяться, шалила с подругами иной раз так, что дом ходуном ходил. А встретила меня какая-то… вобла сушёная! — последние слова он выплюнул со злостью. — Смеяться нельзя, есть разрешается только по этой… безубойной диете, подружек разогнала… В спальню отдельную переселилась, сказала, что, когда решим дитя завести, тогда можно, а так нет.

— Детей у вас нет?

— От первого брака трое, старшему двадцать два, дочери восемнадцать, и младшему сыну одиннадцать.

— И какие у них были взаимоотношения с… мачехой? — карандаш оставил на странице новую закорючку.

— Да самые наилучшие были! Они её не мачехой считали, а за старшую сестру держали!

— А теперь?

Мужчина только махнул рукой.

— Ладно… — Алекс взглянул на него. — И чего вы хотите от меня?

— Узнать хочу, кто Лотте голову заморочил! — скулы господина Шнапса закаменели. — И устроить ему такую весёлую жизнь, чтобы из Москвы летел с визгом до самой глухой тайги!

— Понятно… Давайте я запишу ваш номер коммуникатора. Думаю, числа восьмого-девятого передам отчёт нынешнему заказчику и тогда смогу с вами связаться…

Увидев уходящие куда-то вдаль ровные ряды стеллажей, заполненных папками, Верещагин присвистнул, а его помощник спросил шёпотом:

— Это как? За спиной здания Гильдии сквер, некуда там такое… впихнуть!

Микулич, секретарь главы Гильдии, усмехнулся:

— Ну, вы ж знаете: «Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов».

— Ещё один любитель цитат, — буркнул Алекс.

— Но я вовсе не шучу! Да, это затратная маготехнология, но она оправдывается, поверьте. Здесь есть информация обо всех постройках Москвы, начиная с 1642 года. Есть и о более ранних, но разрозненная.

— А в компьютер загрузить не проще было?

— Увы, — Микулич развёл руками. — Удивительное дело, но в компьютерах не отражаются ни магоснимки, ни схемы, ни чертежи, выполненные при помощи амулетов. Конечно, современные проекты мы выполняем сразу и магически, и, так сказать, технологически, на современной технике, но вас-то интересует старое здание?

— Да, — ответил Суржиков. — Старый жилой дом в Замоскворечье. В Пыжёвском переулке. Только я не понимаю, как это можно найти? Даже если вообще такая информация существует. Домик-то рядовой застройки…

— Сейчас поймёте, — предвкушающе пообещал архитектор, и жестом левой руки создал перед собой что-то вроде большой клавиатуры. — Так, значит, Пыжёвский переулок… Дом номер?

— Шесть.

Алекс и его помощник зачарованно наблюдали, как перед ними разворачивается карта, как подползает и укрупняется часть города за Москвой-рекой, проливаются ленточками улицы и переулки…

— Та-ак… — Микулич ещё чуть укрупнил карту. — Этот дом?

— Да, — кивнул Влад.

— Ну, что же… даже не заглядывая в историческую справку, могу сказать, что построен он до Большого пожара 1812 года, в конце восемнадцатого века.

— Как вы это определили?

— Двускатная крыша, четыре окна по фасаду, — стал перечислять архитектор. — Чердачное окно круглое, на коньке крыши изображение петуха…

— Вы считаете, это петух? — скептически переспросил Алекс.

Отчего-то эта идея — пару дней понаблюдать за Майклом Шорном — совсем перестала ему нравиться.

— Именно так было принято у тогдашних адептов Симаргла украшать дом, и да, это изображение петуха. Ну, сейчас посмотрим! — пробормотав заклинание, Микулич свернул карту и восстановил призрачную клавиатуру, на которой набрал длинную комбинацию букв и цифр.

Длинный ряд стеллажей неожиданно растаял, сменивший обычной крашеной в белый цвет стеной, а на канцелярском столе перед гостями лежала обыденная картонная папка с розовыми завязочками, которую архитектор и раскрыл…

— Я считаю, что нам это не нужно! — отрубил Алекс, отодвигая пустую тарелку.

Они с Суржиковым сидели в кафе, решив сэкономить время на возвращении домой к обеду.

— Избаловался я за неделю на пирогах… — с сожалением констатировал Владимир. — С нашим Аркадием мало кто может сравниться. Ладно, поехал я в своё Замоскворечье.

— Ты слышал, что я сказал? — Верещагин слегка повысил голос.

— Слышал, — спокойно ответил помощник. — Поясни, почему? Комнату я оплатил, если там не появлюсь, старик начнёт волноваться, это раз. И два — чем я рискую?

— Не знаю… Считай это интуицией, но не нужно тебе соваться в эту дыру.

— Так или иначе, Шорном придётся заниматься, согласен? — сочтя молчание шефа положительным ответом, Суржиков продолжил. — Если это опасно, ты рискуешь точно так же. Если безопасно, то почему нет?

— Ну, хотя бы потому, что за два дня ничего особо существенного мы не узнаем… А, ладно, делай как знаешь. Но сделай милость, набери мне на коммуникатор вечером, когда будешь ложиться, и утром.

— Хорошо, мамочка! И шапочку надену непременно! — ухмыльнулся Влад.

И оба расхохотались.

Инспектор Никонов вместе с тремя коллегами сидел в их общем кабинете, небольшой комнате, где помещались лишь четыре стола, стулья и большой сейф. Было там темновато, зато окна выходили в запущенный садик, где росла старая яблоня и какие-то неприхотливые цветы радовали глаз всё лето. Иногда поздним вечером инспектор распахивал окно, возле которого сидел, и слушал птичье пение, будто и не в центре столицы был, а где-нибудь далеко от города.

Впрочем, сейчас окна были закрыты, да и не до того было Никонову, чтобы думать о лете, траве и птицах: они обсуждали всё, что успели накопать по делу о двойном убийстве. Первым слово взял самый младший из группы, Александр Сазонов, только полгода как пришедший в отдел и ужасно волнующийся.

— Значит, так, — сказал он и откашлялся, после чего повторил: — Значит, так. Мне было поручено проверить семейные связи Оскара Мейзенштольма и его жены…

Доклад младшего инспектора Сазонова был кратким, и по результатам его можно было с большой вероятностью сказать: родственники ни при чём.

— Ладно, — Никонов потёр лоб. — Фарид, ты выяснил что-то по той пуговице, которую я нашёл рядом с трупом?

— Так точно! — привскочил сыщик, протягивая лист бумаги. — Вот отчёт лаборатории…

— Своими словами расскажи!

— Значит… пуговица от мужской куртки, сделана в Лации. Скорее всего, изготовлена на заказ. Материал — серебро плюс инкрустация, два камушка, тигровый глаз и чёрный опал.