Книга Рыцарь Железного Кулака - Артем Тихомиров

Браги поднялся с камня. Эльфийка, что появилась первой, чуть отошла назад.

– Ну, за дело? Где ваш Риклеорн? – спросил рыцарь.

– Слушай, огр! – раздался голос ваганта. Он появился из-за обломка стены и спрыгнул в теплую траву. – Потрясно! Там такие фресочки! Похабники, должно быть, жили здесь когда-то…

Только сейчас Зирвент увидел, что они не одни.

– Э?.. – Вагант понял, что бежать некуда, что эльфийки повсюду. – Приветствую прекрасных воительниц!

Эльфийки не прореагировали. Глаза над краем платков смотрели настороженно.

Та, что руководила группой, подняла руку, сделала знак. Трое исчезли в зарослях. Вскоре послышался стук копыт. Вывели коня, на котором сидел эльф со связанными за спиной руками и кляпом во рту. На нем был черный плащ со стоячим воротником, подбитый красным. Костюм вампира, в котором его угораздило проникнуть на бал во вражеский дом.

Эльф крутил глазами и головой. Должно быть, когда его везли сюда, он считал, что жить ему осталось недолго. Увидев громадное чудище, Риклеорн, кажется, струхнул еще больше.

– Меня зовут Найри, – сказала эльфийка, когда ей подвели гнедую кобылу с богатым, по-эльфьему украшенным седлом. – Я буду вашей проводницей.

Вагант отряхнул свою курточку, состроил пару гримас воительницам, но никакого эффекта не добился. Огр указал ему на осла. Зирвент, пав духом, выполнил приказание и забрался в седло.

Эльфийки исчезали среди развалин и зарослей, пока не осталось ни одной.

– Едем, – сказала Найри.

9

– Может быть, развязать ему руки? – предложил огр, кивая на Риклеорна. – Или хотя бы вынуть кляп. Бедняга, по-моему, хочет пить.

– Вот именно, – продребезжал сзади Зирвент. – Это несправедливо.

Эльфийка, придерживающая поводья лошади, на которой ехал связанный герой-любовник, повернула голову и через плечо посмотрела на Браги.

У нее были глаза Скаймарры.

– Никто не говорит о справедливости, – произнесла она. Температура окружающей среды стала как минимум на пять градусов ниже. – Это война.

– Война? А я думал, что мы как раз и занимаемся тем, что прекращаем ее, – сказал Браги.

Эльфийка отвернулась, не ответила.

От развалин усадьбы они взяли на юго-восток, в сторону гор. Тропинка исчезла в траве, но местность была ровная, поэтому лошади передвигались без труда. То и дело попадались рощицы тамариндов. И повсюду, словно башни, высились кипарисы.

Огр поглядел на согнувшегося в седле Риклеорна. Лицо эльфа покрывал пот, скулы покраснели. Карие глаза стали больше, чем это отведено природой его расе.

– Боишься, как бы он не сболтнул чего лишнего? – спросил Браги. – А?

– Каждый имеет право высказаться! – вставил вагант.

Эльфийка повела плечами.

– Я не намерена его слушать, а вам он ничего интересного не скажет… – ответила Найри.

Молчали. Вечерело, солнце клонилось к закату. Наконец повеяло прохладой.

– Из-за чего враждуют ваши кланы? – спросил огр. – Ведь должна быть причина для Проклятия.

– Причина есть для всего.

– Ну…

– Ты чужак. Я не обязана рассказывать тебе.

– Я именно что чужак. Чудовище. Как говорит гороскоп, я именно то чудовище, которое должно воспользоваться неким Правом…

– Правом Чужака, – сказала эльфийка, вздернув голову. – Знаю. Но не верю.

– Во что?

– В благие намерения.

– Скажи мне, о прекраснейшая, вам запрещается встречаться с людьми? – влез вагант. – Если же нет, то мы могли бы… куда-нибудь сходить. Ибо вы…

– Зирвент, помолчи!!! – рявкнул огр. Из зарослей поднялась и бросилась наутек стая птиц.

– Это твой приятель? – спросила Найри, посмотрев через плечо. – Чрезвычайно болтлив. И самоуверен.

– Что да, то да, – ответил Браги. – Так все же… Ты против этой свадьбы?

– Моего мнения никто не спрашивает.

– Я спрашиваю.

– Тавиалла считала, что ее брак с этим слабаком поможет нам. Устранит вражду. Истинная любовь и все в таком духе… Однако на протяжении сорока лет уже случалось, что эльфы разных кланов женились. Так же, как раньше… Но им пришлось убегать в другие земли без надежды на возвращение. А результат? Ничего. Мы убиваем, нас убивают.

– Но если Тавиалла и Риклеорн останутся в Лагероне…

– Глупости. Проклятие скреплено кровью. Это самый сильный фундамент, огр. Построенное на такой основе здание невозможно разрушить в одночасье.

– Право Чужака…

– Это легенда. Сказка.

– Эльфы, не верящие в сказки! О боги! – воскликнул вагант.

– Право Чужака – оправдание страха перед позором, боязнь потерять лицо, способ избежать ответственности. Поставить на свое место кого-то другого – пусть он расхлебывает кашу, которую я заварил! Если наши матери признают свою ошибку, они лишатся авторитета. Чего тогда будет стоить их власть? Именно поэтому они не поведут к алтарю своих детей… Предоставят это огру… Огр придет и уйдет. Мэтрессы сохранят реноме. Так уже было. Никто не извлекает уроков… Зато облекает свою подлость в красивые одежды. Право Чужака – приманка для романтических дураков.

– Какие слова! – сказал вагант. – И это говорит такая красотка!

– Замолчи, Зирвент. Твои замечания не ко времени…

– Ага, я всегда не ко времени! Все на меня бочку катят!

– Я тебя с собой не звал! Сам навязался…

– Разве я могу пропустить такое приключение? Я вам вот что скажу, дорогие философы. Если Право Чужака срабатывало раньше, то какая разница, есть в этом романтика или нет? Если даже романтики здесь не больше, чем в выгребной яме, пусть Браги сделает то, что надо. Иначе, как я погляжу, вас ничем не приструнить… Так и будете кровь друг дружке пускать и умирать на мостовых, словно бродячие псы, раздавленные дрогами! Вражда мужчин страшна, но вражда женщин превосходит даже ее… Женщины, призванные давать жизнь, сами…

– Зирвент! – сказал огр. – Ты ступаешь на зыбкую философическую почву. Предупреждаю.

– Пусть болтает, – усмехнулась эльфийка, – интересно послушать о том, кто и как дает жизнь, к чему призваны женщины…

– Давайте, плюйтесь ядом! – фыркнул студиозус. – Вы просто трусите. Я вот, если нашкодил по-настоящему, причинил кому-то неприятность, я приду с повинной, признаю ошибку…

– Эх, если бы, если бы, – проворчал Браги.

– Вы, девицы с мечами, трусите сделать первый шаг!

– О! Есть у нас одна любительница этой идеи… Впрочем, кажется, вот и она.