Книга Маньяки на учебе - Ева Финова

– Но как это возможно? – от досады притопнула башмаками по полу, куда сразу же свалилась пара-тройка увесистых комочков грязи. Вспомнилась подворотня и нога слепца, отбившего удар каблуком, а затем его рука на моей шее.

– Так он чары применил какие, что ли?

– Расскажи, дочь, как это было? – неожиданно заинтересовался отец, даже подавшись вперед в своем кресле.

– Ну, он меня спас, а затем вцепился, провел рукой по шее и отпустил. А… а еще сказал, что я сама к нему приду.

Мать же, услышав мои слова, тут же отдернула ворот рубашки и пристально исследовала каждый миллиметр моей кожи.

– Ничего не вижу, – с облегчением произнесла она и, опомнившись, отодвинула полыхнувший в её руках кулон подальше от меня. – Заговоренный ведьмой эйфорий отвел беду. Но, похоже, это работает только один раз.

– Значит, нужно еще сделать таких. А пока все же лучше будет тебе, Лиа, уехать к дяде Ракиму и Мияне. Но только учти, отныне тебя будут звать Иан, и братья едут с тобой.

– Но… Ну уж нет! – запротестовала я, явно понимая, чем всё это кончится. Та парочка меня просто допечет своими шуточками, что я попросту выпрыгну за борт, даже не доплыв до Мейфии.

– Не обсуждается, – отрезала мать и развернула меня спиной к зеркалу, но лишь для того, чтобы тут же шепнуть. – Иди в свою комнату, мне нужно поговорить с твоим отцом.

– Х-хорошо, – согласилась я без особого энтузиазма, ведь отчетливо понимала, что в скором времени распрощаюсь со своими любимыми косами, уход за которыми отнимал львиную долю моего свободного от всяческих занятий времени.

Однако одна лишь мысль о спасенной служанке и её сыне позволила стойко перенести эту новость и не разреветься. А еще, конечно, парочка братцев, поджидающих меня у двери.

– Ну что? Досталось? – хмыкнул Шу, в ответ я только дверью хлопнула. Сил препираться с ними не было. Повалилась на кровать и поняла одно. Скоро я увижу мир за пределами этого поместья и уже успевшего наскучить Нешвиля. Города ненасытных кровососов! Да простят меня Алия и её муж.

Глава 22. Первопричина

Мейфия. Верхняя оконечность треугольника Саргосса. Остров Оар

Молочная белизна облаков отражалась в глазах сидящего на горе старца. Голубое небо проплывало у него над головой, когда он в очередной раз перевернул страницу фолианта, который, казалось, был в несколько раз старше его самого. Ветер ворошил седые пряди, а улыбка играла на устах.

Как вдруг до слуха старца донеслись далекие шорохи. Кто-то из подопечных начал подъем к нему с самого предгорья. Потому архимагистру тайных эжейских знаний, единственному выжившему после перехода из исчезающего мира, пришлось аккуратно закрыть книгу, положить его прямо перед собой и призвать на полянку поблизости, точнее, за спиной, ровную горку подушек. Ведь эльфийские принцессы, допущенные до встречи с ним, все, как одна, любили красоту, чистоту и порядок. Одним словом, гармонию.

Но чем ближе становились шорохи, тем больше старец хмурился. Ведь где-то с середины пути нового возмутителя спокойствия он уже успел понять, что это абсолютно не девичья поступь, которая журчала, словно несмелый ручеёк, временами пуская струйки камешков осыпаться с обрыва.

Крутая тропа на пути к великому Ояхону служила неплохим испытанием для желающих вкусить его мудрость. И потому ни разу за все время нахождения здесь старец не оборачивался к путницам и своему слуге. Которого он и ждал с неприкрытым раздражением.

Оттого на безмятежном горизонте замаячила маленькая черная тучка, готовая в любой момент перерасти в настоящий грозовой фронт с кучевыми облаками, плотным слоем покрывающими небосвод. Слепой слуга шел один, вопреки обещанию.

«И ведь убить его за нарушение своего слова не представляется возможным и ослепить уже нельзя, он и так слеп. Лишить голоса? Вызовет осложнения. Слуга единственный мой представитель среди всего женского населения острова Оар, на верхней оконечности треугольника Саргосса», – думал архимаг, с изрядной толикой досады поглядывая на потрепанный корешок фолианта, стоившего жизни стольким собратьям. Ведь он мог спасти еще как минимум троих, но предпочел забрать с собой лишь источник знания, который никогда не предаст и не обманет. Написал его он сам. А себя Ояхон обманывать не привык и даже не пытался.

– С чем пожаловал ко мне? – начал старец вместо приветствия, когда шаги за его спиной стихли.

– Лиана Мириэль уклонилась от ваших чар, – лаконичный ответ слуги вызвал целую яростную бурю на лице архимага. Именно потому он всегда сидел спиной к пришедшим, дабы не пугать их своими гримасами, иной раз способными убить одной лишь остротой взгляда.

Однако, вовремя совладав с эмоциями, Ояхон приподнял руку, предотвращая тем порыв штормового ветра, готового вот-вот налететь с воды и принести много бед жильцам острова.

– Артефакт? – спросил старец, обдумывая варианты противостояния подчиняющему волю заклинанию.

– Заговоренный эйфорий, – слепой слуга кивнул.

– Ведьмы, значит, – с этими словами архимаг сжал колени, на которых сидел, до боли в суставах, затем всё-таки опомнился и потянулся к книге. – Известно кто?

– Нет, мой хозяин. – Три раздражающих слова чуть не заставили старца со злости скинуть свои труды вниз с обрыва. Вместо этого он открыл книгу и стал вчитываться, выискивая нужную страницу.

– Подчинение воли… – прошептал он одними губами. – Белая магия. Способна подавлять внутренние желания, инстинкты в пользу подчиняющего мага.

В графе же противодействие не было написано ни строчки.

Еще некоторое время он полистал книгу и только когда окончательно убедился в отсутствии нужной записи, закрыл с хлопком фолиант. Вместе с тем глаза Ояхона широко раскрылись от удивления, и он в очередной раз уставился за горизонт, выискивая в закоулках памяти ответ на сей каверзный вопрос.

Да так и просидел некоторое время, уставившись в одну точку, пока вновь не ожил и не обернулся впервые в жизни к слуге:

– Останься на острове и присмотри за девицами. – После чего он потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, сгорбленно встал, огляделся по сторонам, демонстрируя миру свою морщинистую, дряблую серую кожу, усеянную веснушками и родимыми пятнами.

– А мне предстоит самому выяснить, кто же та смелая и умелая кудесница, решившая бросить мне вызов.

* * *

Склоченные пальцы молодой ведьмы продолжили вращать картинку на поверхности уркулуса, пророческого шара самих урков, выискивая нужный объект, молоденького эльфа-полукровку со смеющимся взглядом глаз цвета позднего винограда.

Как вдруг темноволосой девушке икнулось, да так сильно, что позыв её горла стал слышен аж на верхнем этаже материнской лавки, лавки знаменитой на весь Цамт Агаты Макфеевны.

– Доча, – позвала её маман. – Ты опять тама за старое?