Книга А-Прогрессор - Александр Зайцев

Волны прибоя приятно холодили ноги. Жаль, что мне не дано читать мысли. А в человеческом облике нельзя даже пожевать хвост, от нервного напряжения без столь привычного покусывания хвоста мне было неуютно. То, что Ламир нарушил условия договора, я узнал в ту же секунду. Сперва очень тому удивился, так как происходившее с «Лиандрой» ко мне не имело никакого отношения. Такие ситуации происходили постоянно: северное море, несовершенство кораблей, отсутствие навигационных приборов. Корабли терялись десятками в год, если брать в расчет весь мир, конечно. О чем сейчас думает тин Каер? Что он решил? Вполне возможно, что он, воспользовавшись заключенным договором, решил спасти себя и экипаж ладьи, но не губить душу, а стереть всем память о компасе. Кроме Ламира, никто не мог видеть меня. Вот утлое суденышко ткнулось носом в берег. Все, в нем находившиеся, спрыгнули на сушу и совместными усилиями вытащили ладью на берег. Капитан вовсю орал на экипаж, отряжая одних за хворостом, других на обустройство лагеря. Разумеется, его команды никак не касались священника.

— Один вопрос. — Выдержке этого служителя мог позавидовать любой. Голос спокоен, движения расслаблены, взгляд тверд. — Зачем?!

— Мне так выгодно. — По привычке хотел махнуть хвостом. Ну вот, опять… Отчего у людей нет такого приятного во всех смыслах атрибута?

— Почему? — не унимался стоявший рядом тин Каер.

— Это второй вопрос. Ты просил ответить лишь на один. — Такая манера разговора была мной выбрана вполне осознанно.

— И все же? — Вот, уже просит. С независимым видом, но…

— Какой ответ ты хочешь услышать?

— Я не понимаю! В чем твоя выгода? Это устройство способно спасти десятки, а то и сотни людей!

— Ты не считаешь свою душу достаточной ценой за это?

— Нет. Не считаю.

Вот догадливый какой. И врать-то нельзя. А отвечать надо, он сейчас колеблется — какое принять решение. Неверный ответ, и…

— Мне надо, чтобы судоходство процветало на Аркахе. — Вот как объяснить, не рассказывая о том, что смертным знать нельзя. — Это повлечет за собой длинную цепочку событий. В итоге за счет активного развития морских торговых путей люди на острове станут богатеть. А богатые грешат больше, чем бедные. Беднякам грешить зачастую некогда. — Вроде нигде не соврал.

— Церковь этого не позволит!

Ох, ты просто не знаешь, что людские слабости со временем превратят церковь в лоно разврата, педофилии и прочих радостей.

— Твое право так считать, — пожимаю плечами.

— Я не понимаю твоей логики, слуга тьмы.

Да, но понятно и доходчиво объяснить, не упоминая правила ада, я не могу.

— Это твои проблемы, тин Каер, и только твои.

— Я принял решение, бес… — Ну не тяни! Лучше любой ответ, чем такое нервное напряжение! — Я согласен на сделку. Не стоит одна душа стольких жизней. Не стоит того, чтобы взамен происходило так много несчастий и трагедий. Пусть я вечно буду гореть в аду, но таков мой выбор. Иной невозможен. Амиар страдал за грехи людские. Так и я приму вечные муки ради того, чтобы многие жили.

Ох, сколько патетики и пафоса. Но его можно простить: встав перед таким выбором, он смог сохранить ясность ума и не скатиться в истерику.

— Сделка заключена!

Ура! И не приобретенной душе я радовался, а тому, что, приняв такое решение, Ламир не успокоится, но использует все свое влияние, чтобы компас получил на острове максимально возможное распространение. То, что этот ученый человек теперь обречен на ад… от этого было скорее грустно…

— Теперь я всем могу рассказать о том, что иголка, сделанная из магнитного железа и помещенная на водную поверхность, по прошествии времени ориентируется на линию сервер — юг. Так?

— Да.

Ох дотошный-то какой!

— Ты обещал дать намек на ответ.

Понятно, сделка заключена, теперь он уже не видит ничего зазорного в том, чтобы дьявол ему что-то рассказывал. Логичненько.

Все необходимое, разумеется, у меня было с собой. То, что понятие магнетизма известно с давних времен, я знал. Конечно, и Ламиру было известно об этом природном явлении. Он даже пытался объяснить в своих рассуждениях поведение иголки, опираясь на ее магнитные свойства. Но, конечно, не преуспел. Не мог в это время даже самый великий ум предположить, что планета — суть огромный магнит. Он и понятие планета-то если и знал, то никак не ассоциировал его с тем миром, в котором жил. Для него планета — это что-то движущееся по небосклону, а не твердь под ногами.

— Начну с того, что ты, возможно, уже знаешь. — Я достал магнит, поднес его к краю плошки, в котором плавал примитивный компас. Иголка поменяла направление, уставившись на магнит.

— Э-э-э нет, я так не делал.

Он весь подался вперед, наблюдая за импровизированной стрелкой.

— Тебе не известны свойства магнитов?

— Известны, я прекрасно понимаю, что ты делаешь. Как я не догадался-то о таком? Ведь ты с самого начала просил принести иголку, которая притягивается к железу!

Не стоит ему так себя грызть. Это бы ему никак не помогло.

— Хорошо. Теперь переворачиваем магнит другим концом к чашке.

Иголка развернулась на сто восемьдесят градусов.

— Постой! — Он аж подпрыгивает. — Разные концы магнита обладают разной по природе силой?

— Нет, природа силы одна. Просто эта сила разнонаправлена на разных концах магнита.

— Это как?

Вот попробуйте объяснить это человеку, не знающему о простейших, с точки зрения жителя Земли, вещах.

— Вот. — Даю ему в руки два продолговатых магнита. — Соедини их. — С негромким стуком они соединились. — Теперь переверни оба магнита и соедини вновь. — Опять магнитики приклеились друг к другу. — А теперь поверни только один из них и соедини опять. — Закономерно сделать это монаху не удалось.

— Почему?

— Их сила разнонаправлена. Назовем условно один конец магнита — северным, другой — южным. Северный притягивается с южным, и наоборот, а одноименные стороны отталкиваются.

— Из-за чего?

— А вот об этом думай сам.

— Это и был обещанный тобою намек на ответ?

— Нет, это была прелюдия к нему. — Достаю магнит в форме подковы, бумажный лист и кучу железной стружки. — Смотри. — Кладу бумагу на магнит и сыплю крошку. — В соответствии с законами природы металлическая стружка «нарисовала» на бумаге линии силового поля магнита.

— О! Почему металл занял такое странное положение?

Ха, как бы не так.

— Держи крепко за оба конца. — Протягиваю ему ниточку, посредине которой за центр привязана знакомая ему иголка. — Точно крепко держишь?

— Да. — Подвожу к иголке, что висит на натянутой как тетива веревке, магнит-подкову. Мгновенно иголку разворачивает к полюсам магнита. — Ты мне показываешь, что сила, которая движет иголку сейчас, и та, что действует на нее в первом эксперименте, — это суть одна сила?