Книга Черная перепелка - Анна Дубчак

— Марина, мне нужно отлучиться, срочно, — обратилась она к своей напарнице, молоденькой парикмахерше, от безделья в ожидании клиентов листающей журнал.

Стриженая голова Марины в оранжевых, ярко окрашенных «перьях», напоминала горящий костер.

— Да не вопрос! — И Марина усадила клиентку за свой рабочий стол.

Соня, набросив дубленку, вышла к Наташе.

— Ты чего? Не видишь разве — я работаю!

— По-моему, ты маникюрша, почему голову моешь?

— Вообще-то я все умею. Знакомая пришла, попросила… И вообще, какая разница?

— Сама не знаю, что говорю… — Наташа выглядела встревоженной и даже какой-то потерянной.

Свою вязаную шапку она почему-то мяла в руках. Снег, падая, застревал в ее каштановых волосах. Помада на губах почти стерлась.

— А чего без шапки?

— Мне жарко… душно… Соня, даже не знаю, как тебе и сказать…

— Господи, да что случилось-то? Кто-то умер?

— Да нет… Вернее, да, я же про Макса. Соня, — она зажмурилась и выпалила: — Я знаю, кто их убил.

— Вот как? И кто же? — Глядя на взволнованную подругу, Соня, однако, меньше всего ожидала, что услышит правду.

«Скорее всего, — подумала она, — впечатлительная Наташа сама себе что-то напридумывала или же принесла свежую сплетню».

— Давай зайдем в кафе, там и поговорим. Да и замерзла я… Поначалу жарко было, я вообще не помню, как выскочила из больницы, как бежала сюда… Соня, да меня сейчас просто разорвет от всего этого! — вдруг вскричала она. — У меня зубы стучат! Сейчас вообще удар хватит!

— Пойдем… Да что случилось-то?

В кафе было пусто, пахло кофе. Девушки сели за самый дальний столик возле пышной изумрудной пальмы.

Знакомой официантке, что сидела за барной стойкой, уткнувшись в свой телефон, они сделали знак, что, мол, пока ничего не нужно.

— Это наша Тамара, — сказала Наташа и заплакала.

— Что — Тамара? — не поняла Соня.

— Это Тамара их убила. Макса и Закатову. Сама убила, представляешь? Заточкой! На заточке отпечатки ее пальцев! Она, наша подруга — убийца!

— Понятно… И кто же это тебя так накрутил? Кто придумал эту ахинею?

— Ее арестовали. Приехали рано утром к ней домой и увезли в наручниках! Спроси кого хочешь. Весь город гудит.

Услышанное Соня не могла осознать. Она смотрела на подругу, хлопала ресницами и нервно пожимала плечами.

Бред! Невозможно! Как Тамара могла убить? Зачем?

Новость никак не воспринималась ее сознанием. Хотя само по себе убийство не могло быть результатом этого самого здравого смысла. Психически здоровый человек способен был на убийство лишь в том случае, когда смерть грозила ему самому. Или кому-то из близких ему людей. К Тамаре это точно не могло иметь отношения.

И вдруг лицо Сони просияло, глаза наполнились светом!

— Наташа! Господи, как же ты меня напугала! Ты что, на самом деле не понимаешь, как на заточке могли остаться следы Тамары?

Наташа, словно в поисках ответа на вопрос, стала крутить головой, рывками, по-птичьи. И вдруг замерла:

— Ты хочешь сказать… Там, возле калитки?.. Господи, Соня, да мы же сами нашли это шило ли, заточку — возле калитки!

— Наконец-то! — И Соня вздохнула с большим облегчением. — Вот и все объяснение! Ты помнишь, кто взял это шило?

— Кажется, Тамара. Да, точно — Тамара. Но только она была в перчатках. Точно-точно, я помню, она достала их из кармана, такие тонкие, кожаные… Она не могла оставить свои отпечатки. И вообще, мы же специально подбросили это шило следователю, потому что там могли быть отпечатки пальцев убийцы.

— Значит, она все-таки коснулась его просто руками, без перчаток… Честно говоря, я подробности не помню. Я не видела самого процесса, как она поднимает со снега шило. Хотя само шило, заточку — не забуду никогда в жизни. Оно же было в запекшейся, почти черной крови.

— Мы должны спасти Тамару, — решительно произнесла Наташа.

— Как это?

— Соня, пожалуйста, пошевели мозгами! Мы должны прямо сейчас пойти к Дождеву и все ему рассказать. О том, как решили встретить Новый год за городом, как ты нашла трупы, как они потом исчезли. Мы должны это сделать. И ничего страшного в этом нет! Я вообще не понимаю, почему мы не сделали этого раньше! Твои страхи вообще ничем не обоснованы. Ну, подумаешь, не сообщила о трупах раньше. Что ж с того? Ты испугалась, у тебя был шок. Ты не знала, как поступить. Но это же не преступление! Преступление произошло месяц тому назад, тебя никто ни в чем не заподозрит! А вот Тамару — посадят! Только лишь за то, что это именно она занялась заточкой, она ее подняла, положила в пакет…

— Наташа, умоляю тебя, пожалуйста… Я не хочу, чтобы весь город узнал, какая я дура. Меня замучают допросами, мне станут задавать такие вопросы, что я запутаюсь и признаюсь, будто бы это я их убила… Ты же сама смотришь сериалы, сколько раз там такое случалось, что человека заставляли признаваться в том, что он не совершал. Скажут, выбирай: либо ты признаешься, и тебе дадут, предположим, условный срок, или же получишь на полную катушку. Да я полиции боюсь с детства! Я не справлюсь, я боюсь…

— Но если ты этого не сделаешь, то тогда посадят нашу Тамару.

— Тамару? — И тут до Сони начал доходить смысл того, о чем она раньше просто не успела подумать. — Тамара… Да она же сама все и расскажет!

И Соня криво усмехнулась, затем тихо, дробно, трясясь всем телом, захихикала.

— Эй, подруга, ну-ка, успокаивайся! Еще только истерики твоей не хватало! Вот и пусть она сама все расскажет! Но тогда нас с тобой вызовут, понимаешь? То есть мы не сами придем, чтобы дать показания, а нас, повторяю, вызовут. А это не одно и то же. Давай поднимайся, пойдем к Дождеву прямо сейчас, поняла? Я вообще не понимаю, почему тебя так волнует, что скажут в городе. Поговорят-поговорят, да и забудут! Каждый живет своей жизнью, поняла? Конечно, первое время нам всем кости будут перемывать, смотреть нам в спину, шушукаться, ну и что? Думаешь, кто-то из них, из жителей нашего прекрасного города, поступил бы по-другому, окажись в твоей ситуации? Сто раз подумали бы, прежде чем принять решение. И девяносто девять процентов из них поступили бы точно так же, как и ты, вернее, как мы, — молчали бы до последнего. Именно из страха, что влипнут в это дело по самые помидоры. Мы и молчали бы, если бы не арестовали Тамару.

— Наташа, я боюсь…

— Я слышала это уже. А теперь представь, как поступила бы сама Тамара, если бы на заточке этой проклятой обнаружили оказавшиеся там совершенно случайно твои отпечатки? А? Представила себе ситуацию? Как ты думаешь, она стала бы тебе помогать?

— Да, ты права. Она точно помогла бы. Во всяком случае, сделала бы все возможное, чтобы меня спасти. Но она — не я. Она — совсем другой человек. Она — сильная.